Бьякуран с непроницаемым и серьёзным лицом, даже без этой своей вечной рассеянно-задумчивой и вкрадчиво-мягкой, напоминающей осторожно подкрадывающегося и притворяющегося просто большим безобидным котом охотящегося тигра, улыбки, выслушал посланцев Альянса, навестивших его скромное обиталище, и почти беззвучно рассмеялся, только когда за ними закрылась входная дверь. О, боги, вот это логика! "Трое спутников", сказали они... Почему было не выразиться чётче - надсмотрщиков? Выглядит как жалкая попытка сгладить впечатление, осторожно подольститься к нему, ибо Джессо отлично понимал, насколько им нужен. И почему только трое? Почему не целый полк, если уж им паранойя спать спокойно не даёт? Функциональность даже и у полка была бы примерно равна полному отсутствию надзирателей. Если он всерьёз захочет сбежать, или начать поступать по-своему, его не остановит и армия; если останется законопослушным мафиози - ему вообще соглядатаи ни к чему. Смешно, неописуемо смешно! И, наконец, последнее, что его так развеселило - это "пожалуйста, синьор Джессо". Люди, которые столько месяцев решали, заслуживает он смерти, или просто тюремного заточения! Люди, не позволившие ему сохранить главенство над собственной Семьёй Джессо, несмотря даже на то, что она невелика, слаба, и не имеет шансов превратиться в страшную Мильфиоре - и потому, что под прицелом стольких взглядов нереально подобное провернуть, и потому, что он сам больше не хочет повторять ту грандиозную ошибку, набрав кучу всяческой плохоконтролируемой швали и уродов, вроде отщепенца Гло Ксинии, или старого труса Байшаны, или психопата с осьминогом, чьего имени Бьякуран даже и не запомнил, или отморозка со стажем Джинджер Бреда, или похотливой сучки Айрис. А немногочисленные нормальные люди, вроде Гаммы, откровенно и непримиримо его ненавидели. Или этот Шо-чан, у него же под боком сдавший базу Мелоне! Но на него Бьякуран как раз-таки в обиде, не был даже тогда, просто приняв это, как ещё один виток игры, добавляющий происходящему пикантности и вкуса... Натаскал сомнительных личностей - и удивляться нечему, что проиграл. Мильфиоре была обречена на развал, он даже тогда это предвидел, оттого и не привязывался, лишь использовал на полную катушку тот сброд. Увы, но, оставшись в одиночестве и предав даже ближайших соратников, он столкнулся с тем, что мир - не театральные подмостки, заполненные его марионетками. Это же совсем как "прожжённый старый чёрт с такой закалкой сыграл к концу такого дурака; ведь эта глупость до того жалка, что даже потерпевшего не жалко"*. Нет уж, доверять на этом свете он может лишь себе. И ещё, конечно же, Венкам. С которыми его тоже вполне закономерно разлучили.

Значит, Альянс считает его методы сомнительными и запретными, только когда речь идёт о его собственных желаниях, а, если им надо - то всё и нормально, так держать? Над таким двуличием действительно хохотать впору.
- Ладно... - мягко протянул Джессо, поглаживая по макушке пьющего из блюдечка молоко дракончика, изображающего, что ему нет ни до чего, творящегося вокруг, ни малейшего дела, - Нужно помогать бедным. Посмотрим, что там можно сделать.
Главной причиной согласия Бьякурана послужило, естественно, не желание послужить лицемерному Альянсу, а неподдельный и живой интерес. Они знали, что природная любознательность подтолкнёт его принять задание, и безошибочно на это надавили. Расстарались. Нет, он не собирался устраивать саботаж или диверсию, ему пока не хочется бросать вызов коалиции Семей, он ещё не готов. Да и с этой чёртовой печатью много не попрыгаешь, а способа снять её Джессо пока не изобрёл, да и нельзя под носом у Альянса - ему же хуже будет, как только они догадаются... Поначалу Бьякуран спокойно, и даже со свойственной ему демонстративной беспечностью, принял данную часть то ли наказания, то ли превентивных мер - того его, кто чуть не уничтожил мир, больше нет, а в этой реальности никогда и не было, так что, по сути, карать за те грехи оказалось некого, тот, кто наворотил там дел, и так уже уплатил сполна, своей смертью; но он всё помнил, и все они - тоже. И досаду начал испытывать, лишь на практике осознав и прочувствовав, до какой же степени ныне ограничен. Хорошо хоть, что животную коробочку и крылья оставили. Это очень необычный опыт для него - знать, что кто-то другой, совершенно посторонний, всецело распоряжается твоей судьбой. Прежде Бьякуран выступал лишь с противоположной стороны - человеком, от которого зависят. Не то, чтобы он не обошёлся бы без такого знания и дальше, но выбора ему не оставили.
Что ж, он должен через час быть на главной городской площади, так что белому дракону пришлось отправиться на покой в коробочку.

***

Бьякуран светился белым на всю улицу, по которой шёл пружинистой и беззаботной прогулочной походкой. Белая рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей открывала шею. Белые брюки, очень непрактичные, но сменить цвет Джессо не согласился бы даже и под угрозой расстрела, никакой иной его настроение в достаточной степени не выражал. Он явился аккурат к назначенному сроку, секунда в секунду, и гадал, пришли они уже, или ему придётся их ожидать.

* - "Фауст", Гёте.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Глаза Джессо округлились, правая бровь нервно задёргалась. "Что это было, чёрт возьми?!" - так и читалось печатными буквами в расширившихся зрачках Бьякурана, будто бы вопрошающе невесть кого - похоже, пустое пространство вокруг себя, - не забрёл ли он случайно по ошибке в цирк. Впрочем, клоуны и акробаты явно перебрали, и выступление не задалось на корню. После Блюбелл ему, казалось бы, зазорно удивляться эффектным, шумным, внезапным и эксцентричным появлениям, но он-то настроился на суровость и официоз, а тут - такое чудо-юдо. Представления, скажем так, слишком круто не совпали с действительностью. Та пробежалась по ним ногами в тяжёлых кованых сапогах на толстенной подошве с шипами, запинывая железными шпорами. Неудивительно, что у Джессо челюсть отвалилась и закатилась под лавку, а глаза можно было перепутать с блюдцами. Э, впрочем, нет. С суповыми тарелками.
- Эээммм... Синьора, Вы в порядке? - едва почувствовав себя лучше и кое-как сориентировавшись в происходящем, заботливо спросил Бьякуран, очень осторожно подходя и держа сумку леди обеими руками, более того, словно бы отгораживаясь от неё сим аксессуаром, прижав тот к груди на манер щита, - Если Вы ушиблись, я могу помочь Вам, - с искренним беспокойством продолжал он. Уж на такое-то скромное действие, как исцеление синяка, ссадины или маленького пореза, его возможностей точно хватит даже с печатью.
Попутно краем глаза Бьякуран успел оценить уровень и принадлежность остальных. Один - кольцо Грозы А-ранга, Вонгола, но не Хранитель, однако, и не рядовой. Видимо, кто-то из офицеров, эта Семья вполне могла себе позволить отрядить и большее количество бойцов... Второй - кольцо Дождя А-ранга, но его Семья не входила в первую десятку Альянса, и его эмблемы на одежде Джессо не были знакомы. Интересно, а Семьи, члены которых должны принять участие в сем очаровательном мероприятии, выбирались жребием? Отбор казался случайно произведённым, словно бы они просто номера из мешка вытащили... А ещё было весьма любопытно выяснить, не являлись ли эти избранники теми, кого не жалко, в случае чего. Хотя, носителями А-ранговых колец не разбрасываются, так что вряд ли. Значит, их считают настолько сильными и опытными, чтобы оказать ему отпор? Хм, хм, хм... Бьякуран вдруг понял, что отнюдь не отказался бы от проверки своих конвоиров на прочность, и об этом он ещё поразмыслит. По пути. Казалось очень лакомым продемонстрировать Альянсу, что все их предпринимаемые против него меры яйца выеденного не стоят. О, разумеется, не убивать, и даже не калечить, всего лишь показать реальный расклад, и поставить на место... Впрочем, эти-то ведь совершенно ни в чём не виноваты, по сути, они такие же инструменты-исполнители чужого приказа, как и он. Одно это его и удерживало, хотя, бесплатным и подневольным существом на поводке у Альянса Бьякуран себя отнюдь не считал.
- Кстати, может, вы представитесь, уважаемые господа и прекрасная дама? Мы сейчас в не вполне равном положении, и, дабы продолжать наше знакомство с комфортом и удовольствием, я бы хотел знать ваши имена, как вам известно моё, - небрежно, как бы между прочим, промолвил Джессо.
- Джузеппе Карли, Семья Вонгола, - представился носитель пламени Грозы, высокий мужчина с худым лицом и резко очерченными скалами, черноглазый и черноволосый. Он не был похож на чистокровного итальянца.
- Яцек Войницкий, второй Хранитель Дождя Семьи Фурьозо, - а этот - вообще поляк, и внешность у него была типично польской, и выговор. Как его занесло в Хранители одной из итальянских мафиозных Семей - история, наверно, долгая, тёмная и непростая. Бьякуран не собирался совать нос не в своё дело, хотя Яцек и заинтриговал его. И второй Хранитель - значит, есть и первый? Недурно. Кольца Хранителей обычно выдавались в единственном экземпляре, однако, обычные кольца, не уникальные, в отличие от невоспроизводимых, S-ранговых, осколков Тринисетте, как его Маре, или атрибуты Вонголы, никто, конечно, не мешает изготовить в любом требующемся количестве, если человек доказал, что заслуживает такого подарка.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Есть такая поговорка: "Женщина на корабле - к беде". Про это Бьякуран ничего сказать не мог, ибо как-то не удосужился проверить, но вот женщина на одной отдельно взятой миссии - однозначно, к катастрофе. Так и подмывало спросить, сколько сему дитяти лет. Внешне явно тянет не меньше, чем на двадцать, а вот по поведению Джессо ей больше пятнадцати не дал, и то в качестве огромной скидки. Кажется, с Блюбелл, или с Хранителем Грозы Вонголы лет этак семь назад, точно нашла бы общий язык. Ну, или раздолбали бы на пару в округе всё, что можно, и некоторую долю того, что нельзя, ко всем бесам Преисподней. Не то, чтобы Джессо не любил детей, он относился к ним терпеливо, снисходительно и понимающе, но то - дети, а не великовозрастная дылда, притворяющаяся, что ей всё нипочём, и никто не указ. Ещё и ведёт себя, как главная в группе - впрочем, пусть. Он и так сделал Альянсу одолжение тем, что согласился поработать, так что, вдобавок, ещё и прыгать, вопить и корчить из себя тамаду-затейника Небо Маре не собирался. Хотя, он, конечно, мог, да ещё как - но лишь в проверенной компании и по собственному сценарию. А эти не заслуживали дополнительных усилий по их развлечению с его стороны.
- Элли-чан... - безмятежно улыбнулся Бьякуран, - ...чем скорее мы съездим и вернёмся, тем скорее Вы сможете вернуться к любым посторонним делам. Если хотите, я даже свожу... - ох, сводит он, ага, как же, разве что с хмурой рожей какого-нибудь профессионального костолома с чёрным поясом по метанию на дальние расстояния двухпудовой гири под боком, - ...точнее, мой знакомый сводит Вас в новый центр игровых автоматов, я слышал, открылся на прошлой неделе на Корсо Витторио. Я бы и сам с Вами сходил, но мне нельзя, - Джессо с сожалением развёл руками, - Хотя... - он тут же хитро улыбнулся, - Если мы качественно выполним сегодняшнее поручение - может быть, нас и отпустят без сопровождения.
Лица обоих мужчин синхронно перекосило, будто Бьякуран сунул им в рот по лимону. Судя по их виду - они считали, что Джессо стоило бы отвернуть башку и бросить в овраг. Небо Маре улыбнулся ещё беззаботнее, ещё мягче и вкрадчивее. Он отлично умел абстрагироваться от психологического прессинга. У него в руках возникла открытая упаковка маленьких нежно-розовых, почти что белых, сладких твёрдых шариков - он, словно заправский фокусник, извлёк ту словно бы просто из воздуха. Никому не было известно столько видов и форм сладостей, как Бьякурану, и этим знанием он без стеснения пользовался. Вытащив двумя пальцами правой руки, большим и указательным, одну конфету, Джессо отвёл её немного в сторону от себя, секунд пять отрешённо, словно кроме него и угощения, всё остальное на свете вдруг перестало существовать, полюбовался, а затем отправил в рот и разгрыз, прикрыв глаза и демонстративно смакуя вкус.
- Хотите, Элли-чан? - со смешливой искоркой в лиловых очах протянул Бьякуран пачку девушке, - Этим надоедалам не предлагаю, по лицам вижу, что у них полно проблем с пищеварением, и всё, кроме слабительного и аспирина, им противопоказано, - с этими словами Джессо подмигнул Хранительнице Урагана Каваллоне.
Её сумка висела у него на сгибе локтя, и словно бы ничего не весила, несмотря на количество запихнутых ею туда вещей, так непринуждённо он себя вёл даже с этим грузом.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Наблюдая за этой девушкой, Бьякуран вдруг понял, что судьба явила-таки ему сегодня свою благосклонность. В самом деле, присутствие Элли-чан действовало на него неожиданно тонизирующе и раскрепощающе... А то всю дорогу соревноваться с посланниками Альянса, у кого морда кирпичом правдоподобнее выходит, молчать наперегонки и вести раунд сумо по гляделкам без правил ему как-то совсем не импонировало.
Вопрос про автоматы Бьякурана слегка поставил в тупик, и он лишь плечом неопределённо дёрнул. В самом деле, откуда ему знать, если его не выпускают, и он не проверял, что там есть, а чего - нет:
- Вот и проверим.
Нет, не так-то просто было сбить Джессо с толку!
- У меня всегда есть с собой сладкое, без него как-то слишком уныло было бы жить на этом свете, не находишь? Все ходили бы с такими минами, будто их пучит, а отойти по надобности не дают, - несмотря на благостно-добродушное выражение лица, Джессо говорил почти что на полном серьёзе. Хотя, ситуация была не того калибра, чтобы он прекратил свою маленькую игру одного актёра. Если бы люди воочию не наблюдали ту, другую, его версию во всей первозданной неадекватной и безумной красе, или не слышали о тех событиях из компетентных и вызывающих у них абсолютное доверие источников - невозможно было бы даже и заподозрить, что этот обаятельный и симпатичный парень, столь легко, непринуждённо, естественно и с неприкрытой, почти детской радостью распахивающий душу и сердце каждому новому моменту полноценного, хлещущего жизнью и надеждой через край, бытия, в принципе способен учинить нечто подобное. Да он даже выглядел младше своих лет, и гораздо беззащитнее, чем являлся на самом деле, даже при учёте печати - трепещущий в прозрачной лампадке огонёк искренности и света, такой чистый и юный, что его, казалось, было можно погасить, даже просто лишь неосторожно схватившись ладонью, немытой, грязной пятернёй грубости, пошлости или невежества, - Кыр Дык - это как "учкудук" и "перекур", только "Кыр Дык". Район такой в стране "Незалёжной Рохляндии", - с готовностью пояснил Джессо, сверкая улыбкой более яркой, чем начищенный песком круглый бок новенького самовара. О, да, у него был телевизор, был и DVD-проигрыватель, во всяком случае, в таких мелочах ему не отказывали... И полно времени для того, чтобы пересмотреть вагон всевозможной мути всех жанровых направленностей. И, конечно, его внимание не обошло экранизацию бессмертного произведения великого Толкина, равно как и все её переложения, и пародии на неё, - И я тоже не знаю, где Зимбабве, я знаю только Лимпопо, - заговорщицки подмигнул Бьякуран Элине снова, подыгрывая ей. Если уж нести чушь в массы - то с размахом, скромность и логика - не наш размер! И нет, ему не было стыдно дурачиться, подобно десятилетнему сельскому босоногому мальчишке с воробьиным гнездом на макушке. Если ко всему подходить с тяжеловесной важностью - преждевременно грыжа вывалится, - А про пестики и тычинки я знаю всё, обращайся, - загадочно усмехнулся Небо Маре. И вот сиди и думай, в каком смысле он имел в виду, вроде бы про настоящие цветы, в языке которых и составлении гербариев он специализировался, улыбка-то невинная... Но слишком невинная для того, чтобы тут действительно отсутствовал подтекст, как Бьякуран стремился показать, - Кстати. Если желаешь знать, то я предположил бы, что ты - красная вербена, - чуть склонив голову набок, почти интимным шёпотом проговорил ей Джессо, и тут же снова принял вид, делающий его похожим на бездумно порхающую и живущую лишь одним текущим мгновением большекрылую бабочку. Она уносится в вышину, лишь на краткие минуты касаясь земли или поверхностей предметов, потому что именно там, наверху, среди вольных потоков воздуха и пушистых облаков, а не внизу, меж лениво ползающих улиток, не способных оторваться от тверди под их дряблыми телами, её, хрупкой и маленькой однодневки, истинное место, предназначение и призвание.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Он рассмеялся, открыто и заразительно:
- Покажу, если мне дадут карту... - натолкнувшись своим искрящимся смехом взглядом на суровый взор надзирателей, Джессо тяжело вздохнул, - Но как-нибудь потом. Мы, кажется, мешаем их тяжёлому интеллектуальному труду, - наклонившись ближе к девушке, он всё с тем же беззлобным и насмешливым лукавством шепнул ей: - Но, если одному нужно принимать трудные и ответственные решения о том, в какую сторону крутить руль, то я не понимаю, что со вторым. Может, и правда живот прихватило? Видишь, бледный какой?
Ладно, шутки - шутками, а последовавший далее вопрос требовал объяснения. Став не то, чтобы серьёзным, а, скорее, непроницаемо безмятежным, Бьякуран очень ответственно взялся за ответ:
- Вербена - цветок, связанный с именем богини любви Венеры. Она является растением, известным своими приворотными свойствами, и, кроме того, используется в других защитных ритуалах. Считается, что вербена отгоняет злые силы и призывает в семью счастье и довольство. Однако, вербена используется и в тёмном колдовстве, и тогда она становится очень опасным, воистину демоническим цветком. Всё зависит от того, кто проводит магический обряд, и как... Примечательно, что на языке цветов вербена означает "чувствительность". Ну, а чувствительность - это яркие эмоции, острая восприимчивость к миру и быстрая, а, главное, естественная и искренняя ответная реакция на всё, что тебя окружает. Красная же потому, что, как мне сдаётся - этот цвет является твоим.
Бьякуран редко видел в своей жизни настолько горячих и стремительных людей, за которыми можно и не успеть, если хоть на минуту отвлечься. Ему-то, после столь продолжительного общения со своими Венками, каждый из которых был в некотором смысле уникумом, было сложно чему-либо удивиться, однако, их попутчики от такого подарочка - от обоих подарочков, - уже, похоже, сделалось нехорошо. Тяжело жить людям, не понимающим шуток и не умеющим болтать ни о чём. Джессо любил жизнь во всех её проявлениях, любил неожиданности и задор, и, когда ему казалось, что всё идёт слишком размеренно, сам отлично умел подкинуть пару-тройку развлечений, причём далеко не факт, что безопасных. Ему нравилось, когда всё вокруг фонтанировало, он обожал ощущение праздника, льющегося полной чашей, этаким рогом изобилия, несмотря на то, что в его салюте можно было сгореть, а подарки заставляли поломать над ними голову. Вот почему он с таким восторгом воспринимал Элину Мейрс, она же - сама энергия, брызжущее непосредственностью обаяние, присущее детям, и обычно забываемое взрослыми, с их так называемыми "несолидно" и "глупости".
- В том будущем, которое уже никогда не исполнится, я бы взял тебя в Мильфиоре. На должность офицера отряда, - а ведь взял бы. Тот Бьякуран брал абсолютно всё, что ему понравится. Если ему при этом пробовали мешать - он уничтожал всё, что вставало на пути. Так что, если бы ему приспичило заполучить кого-то из Каваллоне - его бы не смутило либо прикончить лишних, либо подчинить волю их босса своей, либо вынудить их принять его условия. О, Небо Маре тогда наслаждался их бессильной яростью, упивался безвыходностью их положения... Хотя, Элли не была настолько важна, как, скажем, Юни-тян и "Чёрная Лилия", и он просто выдернул бы её из Семьи, готовый к тому, что она его возненавидит, но нашёл бы подход и слабую струнку, на которую следует давить, чтоб наступила на себя и выполняла приказы. Тот, другой, Бьякуран делал всё, что ему хотелось, и никогда не смущался присваивал то, что считал интересным или полезным. Эта черта была отчасти присуща ему и сейчас, только он больше не ломал окружающих, подминая под себя и жестоко расправляясь за ошибки, а старался честно и без применения своих особых талантов, исключительно в обычном человеческом плане, поладить, - Ты мне нравишься, Элли-чан. Ты - настоящая. Люди часто себя прячут за попытками соблюсти учтивость и правила приличия. Но мне кажется, что твоя натура не терпит ограничений, и твоё подчинение даже твоему боссу - всегда лишь твой добровольный выбор. Если тебе покажется, что он ошибается - ты ему об этом скажешь, а, если нет такой возможности, например, он находится далеко, вот как сейчас - поступишь по-своему. Ты не из тех, кто ценит субординацию настолько, чтобы ради неё исполнять план, в котором есть, или ты думаешь, что есть ошибки. Ведь так?
Она нравилась ему практически во всём. Ценный человеческий экземпляр, который нельзя позволить себе потерять. Но, в конце концов, это ведь задание Бьякурана, и Элине ничего не угрожает. Если их не захотят принимать и попытаются прогнать силой - придётся показать этому странному боссу с необычным пламенем, каково на вид настоящее Небо. Джессо сомневался, что, даже при учёте его ограничительной печати, там найдутся те, кому по плечу оказать ему отпор. Хотя, в первую очередь намеревался действовать мирно и сдержанно, и пальцем никого не трогая.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Интересно, а как много она знает? О том, что он нашёл и объединил - правда, вовсе не с той же целью, что раньше, - часть Мильфиоре, ранее именуемую Погребальными Венками, а ныне являющуюся группой единственных людей, кто примет его всегда и простит ему, пожалуй, решительно всё. О том, что они стали законными наследниками колец Маре, а, значит, хранителями Тринисетте, то есть, фактически, мироздания, гармонии и равновесия, как и Вонгола, и о том, что этот выбор совершила Юни, одна из последних шаманов, наделённая даром предвидения и очищения душ. О том, что он уже умер. Умер, воскрес, и больше не хочет в то небытие, в брешь между мирами, узкий с виду, но непреодолимый даже для него провал. О том, что человека, которого так боится Альянс, больше нет и не будет никогда, ибо Бьякурану больше не интересна банальная прямая власть над миром. Он избрал путь насилия и войны, и на этом пути потерпел сокрушительное поражение. И теперь Джессо искренне верил, что подлинная власть - не армии, которые ты можешь двинуть в бой, и не пламя, в котором ты сожжёшь еретиков, а собственное сердце человека. То, на что он употребляет сокровенное могущество, потенциально спрятанное в каждом человеке... Да-да, в каждом без исключения, какое бы малое место в мире тот ни занимал. Не зря ли его ближайшим окружением стали бывшие калеки, как Блюбелл, или признанные обществом за сумасшедших пациенты психиатрических лечебниц, как Дейзи? Те, в ком скрывался потенциал гениев и властителей целых стран... Несостоявшиеся вожди и руководители, вдохновители и герои. Отвергнутые, одинокие люди. Закуро, обративший собственный город в озеро лавы, настолько он никем не дорожил там, и им, похоже, тоже никто не дорожил... А, может быть, каждый человек мог бы стать кем-то большим, чем он есть? Ведь Венки были в этом странном, неправильном мире абсолютно, беспросветно и несомненно никем. Но силы их решимости хватило для того, чтобы повергать в трепет весь Альянс того будущего, того рассыпавшегося карточным домиком мира. И силы их решимости сейчас могло бы хватить, чтобы радикальным образом переломить многие мировые конфликты и опасные ситуации. Он не смог изменить мир, просто громя то, что его не устраивало, и присваивая всё, хоть мимолётно чудившееся полезным, управляя прямым вмешательством и манипулированием людьми. Остаётся лишь подавать пример собой, уменьшать количество трагедий, катастроф и войн, ибо ему дана такая возможность, как и Тсунаёши Саваде с товарищами, и увлекать тех, кто сам захочет избрать тот же способ. Они всё ещё умели разрушать, да, в этом нынешний Альянс прав, но умели и спасать, и творить, и, пока Бьякуран остаётся Небом Маре, кольца будут служить гордостью Тринисетте, а не позором. Но... Ему не нужен этот надзор, неужели никто из них не понимает, что, если бы Джессо действительно хотел, он давно бы послал их побоку, забрал своих людей и скрылся? Смешно считать, что они его удержат... Даже если бы его сопровождали не три, а тридцать три человека. Да хоть триста. Он нашёл бы средство разогнать или обмануть их.

- Ты же знаешь, какие цены в этих аэропортах, да? - усмехнулся Джессо, покачав головой, но, тем не менее, последовал за девушкой, - Если вам неинтересны походы за покупками - вы можете остаться, - тон Бьякурана, и по-королевски высокомерный, даже чуть презрительный жест, словно он то ли обводил территорию аэропорта широким приглашающим жестом, как если бы тот принадлежал ему, то ли таким манером отмахивался от назойливых провожатых, как бы говорили: "я не собираюсь устраивать погром и дебош, не сегодня, не царское это дело, так что можете не таскаться за нами, как верные лакеи".
Те отстали, не теряя из виду Небо Маре и Ураган Каваллоне, однако, держась поодаль, так далеко, чтобы они оставались в поле зрения, но ничего, при этом, обеим сторонам было не слышно.
Бьякуран, как-то притихший в сравнении с тем, как вёл себя буквально только что, купил себе огромную плитку молочного шоколада и вгрызся в неё, едва отойдя от кассы.

- Альянс тратит силы и внимание совершенно не на то, - с неожиданной даже для него самого досадой негромко буркнул вдруг посерьезневший Бьякуран, энергично взмахнув внушительным куском белой рифлёной плитки, будто это была шпага, - Из них из всех только несколько человек годны на что-то по-настоящему стоящее. С теми ресурсами, которыми они владеют, можно спасать сотни людей. А они смотрят на меня так, будто я - волк, и забывают следить за своими овцами. То, что подсказывает мне моё сердце... - с той же интонацией, с которой Элина высказывала свои взгляды, проговорил Бьякуран, - ...можно делать гораздо больше. И то, за чем мы едем... Заставить гордого и уверенного в себе человека играть по чужим правилам и сунуть голову в ярмо... Мне глубоко противно. Я согласился лишь для того, чтобы взглянуть на него, признаться, описание, выданное мне на него, увлекло меня. Но я хочу, чтобы ты знала, Элли-чан. Я не буду делать то, что мне омерзительно, только потому, что так приказали. И ты понимаешь, почему я не сказал этого при тех двоих. Однако, чтобы ты поняла меня правильно... Я не уверен, что собираюсь сорвать миссию. Это выяснится, когда прибудем. Если наш объект так же неприятен, как Альянс - я выполню то, для чего они меня отправили.

И почему он должен решать их межсемейные дрязги? Словно бы своё право на существование и даже относительную свободу - всё-таки не в Вендикаре его содержат, и надзиратели не эти балахонники, а нормальные люди, и даже иногда выпускают и дают видеться с симпатичными ему людьми, - отрабатывает. Как это отвратительно. Он ни у кого никогда на побегушках не был, и не будет. Тому же Тсунаёши Бьякуран оказал бы такую услугу безвозмездно и с удовольствием, но назначение исходило не от младшего Савады, увы. Всё-таки Дечимо Вонгола был хоть и лидером главенствующей Семьи, но не единовластным монархом. А как ещё, это же мафия, если прижмёт личными интересами Семей - долго ли они останутся заодно, или быстро перегрызутся? И так их место под солнцем зарезервировано не до бесконечности, в этом мире никогда не искоренятся зависть, корысть, попытки подсидеть или подняться повыше, отхватить кусок у более слабого. А, значит, и Альянс будет Альянсом лишь до тех пор, пока общие интересы перевешивают частные выгоды каждого из отдельных боссов. И сколько кто-то вроде прекраснодушного Десятого Вонголы продержится на верхушке?

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

И вот теперь Бьякуран в полной мере не просто поверил в существование так называемой кармы, он был готов поклясться на своём кольце, что получил подтверждение... Тому, что жизнь избрала его для того, чтобы он был названным братиком молодых девушек и собирал вокруг себя психов всех мастей. Иногда - то и другое сразу. Но понимал он и кое-что ещё - ему доставляло удовольствие нравиться, он наслаждался проявлениями симпатии в свою сторону, и это было приятнее, чем внушать ненависть или страх, а он отлично помнил, каково себя чувствуешь под прицелом таких эмоций. Чужое бессильное раздражение и попытки управлять им, клацанье беззубыми пастями его забавляло и развлекало, но, оказывается, есть нечто лучшее. Доставь другому радость - и будешь вознаграждён сторицей.
- Поехали! - это слово даже русский космонавт Юрий Гагарин с таким торжественным пафосом не произносил.
И отдельное наслаждение он получил от того, что, пока те два хмыря раздумывали и колебались, они с Элиной успели отъехать на этом привете из детства, гимне несерьёзности и оде раздолбайству, оставив негодяев позади. Так им и надо, не заслужили.

***

Они были на последней трети пути маленького автобуса, когда Бьякуран бросил взгляд на огромные и вопиюще безвкусные, слишком казённые и безликие, часы, мимо которых они проезжали, понял, что посадка уже идёт.
- Элли-чан, у нас чрезвычайное происшествие, требующее чрезвычайных мер! - развесёлым тоном, улыбаясь во весь рот, заявил Джессо так, будто оглашал самую радостную и важную весть всех народов и эпох, - Филеас Фогг всегда прибывает вовремя, о, мой верный Паспорту! - обозрев синьориту Мейрс с ног до головы, он кивнул, - Да, точно Паспорту, для Пятницы ты недостаточно краснокожа! - и, на этой фразе, достойно венчающей все безумства дня, Бьякуран подхватил Элину на руки, высадил одну из хлипких, для буйных взрослых пассажиров однозначно не предназначенных дверей, и выпрыгнул прямо на ходу, распахивая крылья. Белоснежные, огромные крылья, кажущиеся слишком громоздкими для замкнутых, ограниченных пространств... Впрочем, потолки были достаточно высокими, а коридоры - широкими, чтобы Небо Маре смог позволить себе некоторые манёвры.
Свечкой взвившись над по-черепашьи, в сравнении с его собственной скоростью, тащившимся автобусом, и краем зрения уловив вокруг не меньше десятка широко распахнутых от потрясения ртов, побледневших и покрасневших от самых различных эмоций лиц случайных зрителей, Бьякуран понёсся в направлении таможенно-пропускного контроля на бреющем полёте, так резко загибая на поворотах, что можно было подумать, что он или уронит Элину, или сам впечатается на полной скорости и, как следствие, разобьётся. Но нет, не для того он столько лет практиковался!
На финишной прямой Бьякуран заметил торопящихся вслед за ними отставших конвоиров, и улыбнулся совсем уже каверзно.
- Я бы забыл тут этих надоедал, кто не успел - тот опоздал, но, кажется, наши визы и билеты у кого-то из них? - Джессо ухмыльнулся как безумец, вдохновенный поэт или идущий на абордаж пират, - Белый дракон!
Тонкая длинная извивающаяся молния скользнула вокруг его поясницы, поднялась до уровня плеч, что-то прикинула, и, избрав трамплином макушку Бьякурана, выстрелила белоснежной лентой, увенчанной глазками и зубастой пастью. Кольца тела дракона обвились вокруг отбившихся двоих, и, поскольку хвост дракона по-прежнему крепился к Небу, потащили их за ним, оторвав ступни несчастных от земли и заставив ветер свистеть в их ушах.
Он бы честно прошёл всю процедуру регистрации, показал бы паспорт, выполнил бы все прочие формальности, но, пока Бьякуран добрался до места, из динамиков прозвучала фраза, общая для всех мест подобного рода: "Заканчивается посадка на рейс...".
- Молитесь, смертные! - нарочито завывающим и недобрым голосом, подобно рассказчикам жутких историй, или профессиональным гидам комнат страха, безудержно хохоча, выдал Небо, причём так, будто молиться они обязаны никому иному, как ему, - Джеронииииимооооо!!! - и с этим жутким, леденящим душу, воплем Бьякуран впилился в последних идущих на посадку пассажиров... Ну, как впилился, прошёл над ними так близко, что им пришлось взвизгнуть, присесть и закрыть голову руками. По "рукаву" самолёта и дальше, и притормозить, лишь ввалившись - именно ввалившись, - со своими спутниками в салон.
Полудохлый от таких приключений дракон изнеможённо растянулся на полу тряпичной змейкой, отпустив свою добычу. Бьякуран спростёрся рядом, на спине, блаженно сияя. Крылья исчезли, едва он оказался внутри, и Элли-чан он отпустил примерно одновременно с этим.
- Не стоит благодарностей, мои бескрылые друзья, обращайтесь! - верный себе, с воистину царским великодушием выдохнул Джессо.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Бьякуран, как оказалось, сильно выложившийся в этой невероятной гонке за ускользающим временем, и сам задремал, приобняв Элину за плечи, так, будто путешествовал с несовершеннолетним дитя, за которое основательно и надолго пошёл бы под статью, если бы не уследил. Похожее ощущение он обычно питал в адрес своих ненаглядных Венков... Кстати, о Венках. Не успели они зайти на посадку, а Элина - произнести сквозь сон коронно-настораживающую фразу, на которую Небо Маре хотел как-то прореагировать, причём оптимальным вариантом ему виделось разбудить девушку, пока она ещё чего лишнего не наболтала, как в кармане у Джессо взбесившимся будильником затренькал, подпрыгивая от вибрации, мобильник, исполняя нечто среднее между военным маршем, мазуркой и "Собачьим вальсом". Да такая инфернально жуткая какофония и давно помершего подняла бы  - о, давайте друг друга поздравим, ведь теперь стало известно, какие именно кошмарные шум и гром должна источать знаменитая труба архангела Гавриила! Небо чуть поморщился, ибо в целом мире эта, хм, с позволения сказать, мелодия срабатывала только на одного человека. Причём сделавшего так, чтобы режим понижения звука или даже полное отключение такового на данную "музычку" не срабатывали. И как Облако Маре вообще такое провернул, ведь сотовая связь не должна была ещё успеть восстановиться! Спутникового телефона у Бьякурана не было, да и вообще не слишком-то он парился с техникой. Мозг, способный изобрести нечто вроде системы телепортации колец, материального воплощения игры в "Выбор" в реальном мире, или же транспортировку живых существ и полезные материалы из одной ветки параллельных реальностей в другую, решительно отказывался взаимодействовать с банальным и скучным бытовым направлением, так что домашнюю технику он выбирал либо методом тыка вслепую, либо в стиле "а мне вот это нравится, симпатичный цвет/выглядит приятно/а у него забавный набор функций". Но мобильник ему-таки выбирал Кикё, в то время, как сам Бьякуран то зевал с видом утончённого баронета на выезде, скучающим взором обводя зал, то улыбался - без всяких задних мыслей, просто из чисто человеческого расположения при виде милого лица, - молоденьким продавщицам-консультанткам, то жевал конфеты, то с преувеличенным энтузиазмом разглядывал то, что ему никоим образом не было необходимо, попутно ещё и вслух комментируя и фонтанируя эмоциями, смахивающими на типичнейшее детское: "Мам, ну, давай возьмём этого щеночка домой, глянь только, какая печальная у него мордочка!", что, применительно к вещам, казалось слишком уж наигранным, да, вдобавок, ещё и этаким своеобразным издевательством; Кикё, кажется, отчаялся тогда заставить босса вести себя прилично, и со стоицизмом, достойным великих исторических деятелей, прославившихся своим терпением и флегматичностью, терпел его выходки и медленно, но верно помогал продвигаться к конечной цели их пути. Бьякуран, впрочем, капризничал и развлекался не потому, что ему хотелось проверить, где кончаются нервы Облака Маре, а просто в силу натуры, не умел он иначе, и учиться не хотел.
- Да, Кикё-кун? - подняв трубку, сияя улыбкой, которую, впрочем, Хранитель видеть не мог, весело и беззаботно ответил Джессо, - Ах, ну, что ты говоришь! - он заливисто расхохотался на весь салон, стоило лишь ему послушать секунд десять собеседника на том конце отсутствующего провода, - Нет, меня не похитили! Как ты вообще себе это представляешь? Если бы меня запихивали в мешок, я брыкался бы! И по тёмным подворотням я тоже не хожу! - продолжал от всей души веселиться Небо, - Нет, ты не прав, я смеюсь не над тобой, просто я вообразил себе это зрелище. Ну, ты слишком серьёзный, Кикё-кун! - оно, конечно, среди бывшего высшего состава Мильфиоре должен был наличествовать хоть один ответственный и хладнокровный человек с признаками обладания хотя бы зачатками логики, последовательности и здравого смысла, но порой Облако делался чересчур уж занудным. Даже странно, что Кикё до сих пор среди них, раздолбаев, делал. Видимо, учил и воспитывал, войдя во вкус роли нянечки в ясельной группе детского садика, - Да, я завтракал! - маленькая пауза, взволнованная речь Облака, со стороны слышавшаяся как сплошной шелест в динамике, всё-таки орать на босса Кикё себе не позволил, это Блюбелл или Закуро было бы слышно на всю округу, - Нет, не только сладким! Честное слово! Спасибо за беспокойство, Кикё-кун! - снова слушает, и брови его хмурятся, а улыбка на секунду пропадает, - За кого ты принимаешь меня? Я никогда бы такого не сделал, - Бьякуран, понизив голос, говорит очень серьёзно, - Я обязательно вернусь. Правда. И вот что... - он снова легкомысленно рассмеялся, - ...приготовили бы вы что-нибудь вкусненькое к моему приезду!
Нажав на отбой, Бьякуран приложил ладонь к лицу, качая головой и всё ещё беззвучно посмеиваясь. Ох, нет, ну, паранойю Облака можно в некотором роде и до определённых пределов понять, однако, видимо, он всё ещё плохо знает своего босса.
Самолёт уже, тем временем, завершил посадку, и пассажиры начали выгружаться. Джессо решил подождать, пока основная толпа пройдёт, он не любил толкаться локтями в тесноте и духоте, ощущая, как тебя зажимают или пытаются подвинуть.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

А Бьякуран был по-прежнему безмятежен и беззаботен. Его не могло выбить из колеи созерцание его особы всеми главами Альянса на достопамятном суде, где ни одного его аргумента явно не слушали; ни даже собственная смерть не стирала с лица блондина этой легкомысленной и радостной улыбки, ведь с нею на губах он и умер - отчётливое, яркое воспоминание, перед провалом туда, где уже совсем ничего не было, только вакуум, холод и единственное осознание полного прекращения своего существования... И уж, подавно, не такой мелочи, как деловые переговоры с одним из мафиозных лидеров, пусть и не входящим пока что в объединение, лишить Джессо наслаждения от маленьких удовольствий. Всегда и всюду этот человек оставался самим собой, но, при этом, как ни парадоксально, "считать" его было практически невозможно, ибо, подобно истинно переменчивой, капризной кокетке-погоде, то кутающейся в шаль промозглого тумана, то ослепляющей беглыми и непостоянными улыбками солнечных бликов и пятен, то чихающей мелкой неприятной моросью, он мог, повинуясь сиюминутному душевному порыву или новой забредшей ему в голову идее сменить стиль поведения и отношение к той или иной теме в любой момент. Казалось, он ничему не способен отдаваться глубоко, ничего не принимает всерьёз и насмехается над всем и всяческим существующим порядком, являясь, по сути, воплощением хаоса. Чтобы понять прихотливое плетение узоров его души, нужно было наблюдать за ним не один год, и то ничуть не страховало от сюрпризов.
Покинув самолёт, Бьякуран с наслаждением потянулся, помогая затёкшему ввиду продолжительной неподвижности телу прийти в норму, подставив лицо прохладному ветру и то ли делая вид, что его вопрос Элины не касается, то ли просто отдавшись созерцанию, с немым восхищением туриста-провинциала пожирал взглядом всё, что окружало их по пути, включая людей.
- Будет тогда, когда я назначу, - тем не менее, ответил он, и спокойный, серьёзный тон не вязался с выражением лица художника-импрессиониста, ухватившего вдохновение за распушённый хвост, и отрешённо-расслабленным взглядом.
Тем не менее, иного Бьякуран допустить не мог, и на миг в его голосе прорезались те нотки, которых так боялись все Семьи, подмятые под себя Мильфиоре - не суровостью и жестокостью, вовсе нет, его голос звучал в основном ласково, и большинство считало тот довольно приятным, если абстрагироваться от того, кому этот самый голос принадлежал, и какие вещи скрывались в завуалированности в целом, на первый взгляд, безобидных словосочетаний; просто он всегда говорил, как человек, не только всё решивший за других, но и способный осуществить полное и безукоризненное выполнение своего вердикта. Просто будет так, как он хочет, как бы кто ни трепыхался, и всё тут. Он подобные собрания, съезды, встречи и переговоры проводил десятками в той, иной реальности, никто не мог ему перечить, не мог открыто и прямо смотреть на Джессо и возражать, поскольку, когда не досчитались нескольких Семей в полном составе, все быстро смекнули, что к чему, и больше не рисковали злить босса Мильфиоре; и этот опыт освежался сейчас в его памяти, услужливо предоставленной ему Юни, посчитавшей, что он тоже вправе знать всё, от и до.
И Бьякуран вновь извлёк многострадальный мобильный телефон.

***

Пятиэтажный особняк с весьма претенциозно выглядящими колоннами, толстенными белыми столбами с четырьмя равными по ширине сторонами, с широченной, будто целый кавалерийский полк пропустить способной, мраморной лестницей ступеней в тридцать, и массивными, покрытыми позолотой дверями вызывал лишь одно впечатление: "Обладателю сего явно некуда девать деньги.". Всего три часа после их прибытия в город, а Джессо уже разонравилось. Впрочем, не без вины данной выполненной в камне оде безвкусице, пафосу и выпендрёжу. Бьякуран, конечно, понимал, что сам не без греха, опять же, вспоминая, что самому в другой жизни доводилось вытворять. Однако.
- На всякий случай, господа... - в Элине Джессо не сомневался, поэтому просто подмигнул ей, - ...я хотел бы вам напомнить, что переговоры провожу я. Настоятельно рекомендую не встревать, - лиловые глаза недобро сверкнули, однако, практически тут же этой вспышки как и не бывало. Он улыбался, и взгляд снова потеплел. Просто "свой в доску парень", и всё тут. Но то, что он позволял себе разыгрывать такой спектакль, не значило, что у дозволенной им фамильярности отсутствуют пределы. Причём тут не застрахуешься, поскольку определял Бьякуран однозначно по шкале "насколько лично мне это нравится".

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Скука и тоска. Все его дни в резиденции, доставшейся от прапрадеда и прошедшей до него через руки ещё четырёх поколений, были пропитаны сверху донизу этими двумя сиамскими близнецами среди эмоций, отпущенных из ящика Пандоры, вместе со всевозможной другой пакостью, во владение людьми и на их погибель. Он был готов подвывать, как те двенадцать карликовых пуделей его маменьки, которые так раздражали его на первом десятке лет беспросветной жизни наследника босса целой мафиозной Семьи... Все думали, что он заполняет бумаги с таким серьёзным и деловитым выражением лица, но, на самом деле, Фабио всего лишь задумчиво рисовал на каком-то бланке назначения в офицеры отряда кораблики и воробушков. Воробушки-пираты на борту корвета, берущие на абордаж бригантину с цыплятами в мундирах и с миниатюрными аркебузами, приготовившимися к обороне своего корабля. Воробушки, трубящие в горны, воробушек с барабаном втрое больше него самого, зажимающий палочки в обеих лапках и наяривающий в меру своих невеликих силёнок. Воробушки, кружащие в хороводе, касаясь друг друга кончиками крыльев так, будто держались за руки. Хотелось ещё и раскрасить их, но ни кисточек, ни мелков, ни фломастеров в наличии не имелось, только простой карандаш, который приходилось часто затачивать; а попросить Фабио стеснялся. Боялся, что не одобрят. Совсем как его матушка, дама в тончайшей голубой шали и с аметистовыми серьгами, с вечно накрашенными ненатурально бордовой помадой губами, о которых он, став постарше, начал думать, что они подверглись пластической операции. "Хватит заниматься ерундой, Фабио, ты уже большой мальчик!" - жеманно и манерно говорила она.
Вот в ход пошёл уже седьмой бланк. Это занятие хоть немного, да успокаивало.
Альянс пугал его. До колик в животе. Он не хотел подпадать под такую зависимость, играть по чужим правилам, возможно - убивать, торговать наркотиками, оружием, другой дрянью. Он не хотел, ему нравилось ограничиваться мягкой и ненавязчивой защитой собственного города и обеспечением благополучия сего населённого пункта.
Не меньше самого Альянса пугал Фабио и их посланник. Бьякуран Джессо. Притча во языцех. Фабио помнил, что Семья Соланте не пожелала подчиняться Мильфиоре и была уничтожена до последнего человека. Он получил эти сведения... И, когда узнал, КОГО послали по его душу, то облился холодным потом. Да не может быть, чтобы этот человек был жив! Как они могли?! И Альянс, сохранивший жизнь "ангелу", мгновенно потерял в глазах Фабио ещё несколько пунктов. Они наверняка приняли такое решение, дабы пользоваться способностями Джессо! И он, как объект их охоты, как тот, кого они во что бы то ни стало жаждут получить, станет беззащитной мишенью для рокового воздействия гипнотического взгляда Бьякурана и его же вкрадчивого, мягкого, убаюкивающего бдительность голоса?! Боже... За что?! Спаси и сохрани.
- Вы слишком бледны, босс. Не желаете ли воды? - сердобольно поинтересовался, склонившись к Фабио, Хранитель Дождя Соланте.
- Спасибо... Я в порядке... - кое-как пробормотал тот, отрицательно замотав головой, - Приглашайте их.
Всё. Отступать некуда. Разве что в окно сигануть - видят все святые, весьма хотелось бы, но что тогда будет с его подчинёнными, со всеми теми, кто доверился ему и шёл за ним?!
Четверо гостей из Палермо вошли. И в глаза Фабио сразу бросилась ослепительная белизна одежды одного из них, отсутствие галстука и безмятежные лиловые глаза. Посмотрев в них, Фабио, насилу подавив трепет во всём теле, отчётливо понял, что пропал безвозвратно. Этот человек ничем не напоминал того, которого он помнил, и этому человеку уже хотелось доверять. Те же светлые волосы, те же черты лица, но нет подавляющей, гнетущей ауры. Напротив, он распространял вокруг себя какие-то спокойствие, плавность, и ощущение, что в кабинет ворвался свежий озорной ветерок. Помимо воли, Фабио поддался спонтанно возникшему расположению к Джессо, приветливо и гостеприимно улыбнулся, поднялся, и, приблизившись к посланцам Альянса, от всего сердца подал чужому Небу раскрытую в жесте равного правую ладонь:
- Здравствуйте, здравствуйте, синьор Джессо, рад Вас видеть, - поняв, что сказал правду, Фабио изумился самому себе. Неужели он так быстро забыл те обугленные после визита Багрового Венка трупы и горящую резиденцию, и себя, убитого самым последним? Но тут же сознание вежливо подсказало, что он обманывается миражами, потому что ничего не было - вот же его дом, здесь его Семья, они живы, здоровы, в полном порядке, - Синьорита Мейрс, если не ошибаюсь? Вы обворожительны, и всегда желанный посетитель в моём доме! И вы, господа, пожалуйста, проходите!
Он обрёл уверенность в себе и пришёл в согласие со своими расстроенными и смешанными чувствами. Те же лиловые глаза, но взгляд - тот, кто обладает такими глазами, не опустится до насилия и жестокости. И рядом с ним Фабио вдруг осознал, насколько несовершенен как Небо он сам; но даже это не огорчило и не задело его, а вдохновило. В один миг он увидел перед собой пример для подражания, некий высокий идеал. И, поскольку в кабинете только у них двоих не было галстуков, и только они же двое не стеснялись искренне улыбаться, во всяком случае - сразу же, не дожидаясь, пока адаптируются к новому месту и незнакомым личностям, окружающим их, то Фабио почудилось ещё и некое сродство их душ. Они оба не пытались притворяться взрослыми, суровыми, серьёзными, напыжившимися, меряющими друг друга оценивающими холодными взглядами, а были самими собой. А он, дурак, ещё и боялся!

[NIC]Fabio Solante[/NIC]
[STA]За громом небесным приходит туман[/STA]
[AVA]http://s2.uploads.ru/li1RM.jpg[/AVA]

По правде говоря, Эли была немного удивлена увидеть синьора Соланте. Он так разительно отличался от своего дома, что девушка не сразу признала в нём хозяина палаццо, если бы Бьякуран не назвал этого человека по имени. «И у кого тогда такой отвратительный вкус? Этот мужчина одет просто и со вкусом, а вот его дом…Бррр!». Элина села за стол по левую руку от Бьякурана, в отличие от двух других охранников, девушка не собиралась все переговоры стоять как вкопанная, тем более она заметила, что синьор Соланте, небольшой сторонник строго официоза, потому как на переговоры даже не потрудился надеть галстука. Хорошо, что стол этот высокий, и Лиса смогла незаметно достать телефон. Тем более что недавно пришло сообщение от Ханса. Он написал, что её новые колёса готовы, и что она может забрать их в любое время. Наверное, не стоило писать этому парню, что она сейчас в Генуи на очень серьёзном задании, потому как в следующем сообщении этот ненормальный механик прислал ей анекдот.

«Он просто издевается!» - Лина едва сдерживала смех, но уже давно не могла согнать беззаботную улыбку со своего лица. Ей даже не приходилось отвечать на сообщения. Этот парень явно решил испортить репутацию Элины Мейрс как Хранительницы пламени Урагана Каваллоне. И надо же было Джузеппе именно в этот момент отобрать у девушки её телефон!

- А ну верни телефон! – тут же вспылила Эли и, резко развернувшись на стуле, упала вместе с оным, цепляясь за свой старенький телефон. – Отдай, кому сказала!

Яцек попытался оттащить разъярённую кошку, иначе про Эли сейчас и не скажешь, от своего товарища, но сделал только хуже! Пока он тянул девушку на себя, Джузеппе тянул телефон на себя. Сама же Лиса крепко вцепилась в телефон, и в итоге старенькая раскладушка Элины разломалась на две части. Тут до этих троих и дошло, что они натворили. В первую очередь они все осознали, что забыли, что находятся в доме семьи Соланте, и сорвали переговоры. Девушка покраснела, казалось бы, от стыда, но на самом деле от злости. Этот телефон был подарком Ноно Каваллоне, и она старательно берегла этот подарок, так как он был ей очень дорог. Это всё, что осталось ей на память от Девятого босса семьи Каваллоне. А этот Джузеппе сломал его! Элина кинула второй половинкой ему в лицо, и поднла свой стул, на котором только что сидела. Сев в него девушка скрестила руки на груди, продолжая молчать.

- Простите, - это всё, что она смогла сейчас сказать, после непродолжительных раздумий.

Да, ей было стыдно, что она сотворила непростительную вещь, что чуть не сорвала такие важные переговоры. Но ведь она не единственная виноватая в этой ситуации! Джузеппе и Яцек тоже извинились и вытянулись по струнке как можно дальше от Лисы, словно испугались, что она опять не сдержится и накинется на них разъярённой фурией, чтобы отомстить за испорченный телефон. Просекли сволочи, что с ними будет, как только переговоры закончатся!

Бьякуран только чуть качнул головой и почти беззвучно хмыкнул на выходку Элины и сопутствующих ей сиятельных Бэтмена и Робина. Он же их просил помалкивать и как можно меньше шевелиться! А они... Зря Альянс - такие перестраховщики, он бы отлично справился и один! Если говорить начистоту, порукой тому, что он не отколет совсем уж вопиющую и непредсказуемую выходку, являлись Венки, оставшиеся в Палермо и вполне пригодные в качестве заложников. И, между прочим, там не могли этого не понимать - половина действий по отношению к нему свидетельствовала, что они, или, как минимум, большинство из них, отлично осознают, насколько он изменился, с тем Джессо, которого все так боялись, и половину их выкрутасов не позволили бы себе, потому что тот он за один намёк на подобное размазал бы по асфальту. Выводы отсюда следовали совсем уже неприятные - им удобно, прикрываясь старыми и уже закосневшими доводами, держать его на поводке и использовать. Если бы на месте Тсунаёши был кто-то другой, например, такой же, как расчётливый и довольно хитрый, при всех своих кажущихся добродетелях, и очень умный Ноно Вонгола - всё могло бы обстоять гораздо хуже. Те, кто хоть немного слабее, или добровольно уступает, по любым причинам, были бы вынуждены во всём подчиняться тем, кто стоит выше, или просто дозволяет себе больше наглости. Но даже Тсуна... Глупо полагать, что его положение незыблемо. Никто не завидует японскому юноше с пламенем гармонии, явившемуся непонятно откуда? Вокруг такого лакомого куска, как Вонгола, богатая и влиятельная, будто хорошо откормленный кабан, да не кружат оскаленные облизывающиеся пасти исходящих жадным вожделением волков? Нужно быть дураком, чтобы так думать... Проявит хотя бы долю некомпетентности - и повторится история с "возможно, Вонгола в вашем времени и являлась сильнейшей Семьёй, но здесь, у нас, это не так", только уже не с Мильфиоре. Сколько ещё таких, как его Семья Джессо, в тишине и малоизвестности ожидающих своего часа? И разве сама Вонгола не началась с небольшой "Виджиланте", которую все изначально считали сборищем поехавших головой детишек? Кто, как небезызвестные Шимон, считаясь жалкими и ничтожными, или же вовсе вычеркнутые из истории Семей, таится в темноте и готов в любой удобный момент нанести удар? Кого от бунта, свержения власти, низложения Савады удерживает только сила, деньги и авторитет Вонголы? Это мафия, а мафия - это грязь и дерьмо. В котором каждый замазывается по самые уши. И Вонголу Примо с Хранителями, и наследников Первых наверняка считали и считают блаженными и не от мира сего, с этими их яркими, подобно конфетным фантикам, идеалами. И как кончили Первые? Предательство. Развал Семьи, подхваченные Секондо бразды правления. Кровь. Насилие. Жестокость. Такова история Вонголы. Тсунаёши и Юни были единственными, во всём Альянсе, кому Бьякуран доверял, и, вроде бы, пока высокий статус глав Семей и тёмные дела, которые им неизбежно приходилось решать на избранном в жизни пути, их ещё не успели испортить. А долго ли это продлится? Сколько они поставят подписей под тем, с чем не согласны их сердца, только потому, что иначе выйдет ещё хуже? Например... Десять человек, которые для тебя в этой жизни - всё, и без них тебе мало смысла существовать, или десять тысяч совершенно чужих?

"- Они поймут.
Решимость Юни могла бы привести в ужас кого угодно, за исключением бездушного самовлюблённого негодяя, коим он являлся тогда, но даже он отчасти пребывал в изумлении. Девочка, в отсутствии воли у которой он был уверен, такое выдаёт!"

Выбор. По сути, отвратительная в своей двуличной морали игра. Может быть, это самообман, и всё давно предрешено? Вариантов реальности множество, но они тоже конечны. Кому, как не Бьякурану, об этом знать. Исходить приходится из них. А ещё они могут исчезать. Все сразу, если кто-то неосмотрительно коснётся прошлого и что-нибудь там сломает.
Так что же такое - "Выбор"?
Choice.
- Каждый сам способен выбирать, какому пути следовать, даже являясь частью Альянса Семей. Никто не заставит Вас делать то, что неприятно, прикрываясь словами "вынужденные меры", если Вы сами не пожелаете. Я уполномоченный Альянса, но не его слуга. И я Вам говорю - в Альянсе есть разные Семьи, и разные люди возглавляют их, однако, Ваша гордость останется с Вами до тех пор, пока Вы сами не откажетесь от неё. Можно гордиться чем угодно, даже тем, что все остальные поднимают на смех, но, пока Вы этому верны - Вы будете достойны уважения. Да, в Альянсе есть жадные, жестокие, эгоистичные личности, но есть и те, чей путь и внутренний мир переполнены светом, они сияют, освещая путь каждому, кто даст себе труд взглянуть на них. Я не скажу Вам, что согласие - правильный выбор, как не назову таковым и отказ. Будет лишь просто выбор, будут его последствия, и будете Вы, либо способный это выдержать, либо нет. Причём справляться придётся Вам самим, при всём желании тех, кто любит Вас, помочь, они - не Вы, и каждый несёт на плечах только свой персональный груз... Я не скрою, что может прийтись тяжело. Не скажу, что Вы будете в безопасности. Нет, конечно, мафия сама по себе противоречит какому-либо миру и покою. Ваша жизнь всегда останется борьбой, и, победив девяносто девять раз, на сотый Вы можете проиграть и умереть. Возможно - смертью мучительной, внезапной и несправедливой. Но... Вам точно не будет скучно, и ради столь насыщенных, ярких и разнообразных событий многие и многие готовы рискнуть всем... И ещё, без сомнений, Вы найдёте там тех, кто будет Вам рад. Найдёте друзей. Меня, например, - и на этом моменте серьёзный и даже слегка воодушевившийся собственной речью Бьякуран обаятельно улыбнулся, - Вы мне нравитесь, и я надеюсь лучше и ближе Вас узнать, - эта фраза была высказана столь непринуждённо и приветливо, что искать в ней подвох, опасность и двойное дно не приходилось. Джессо, казалось, сейчас весь находился будто на ладони. Но не потому, что был честен до наивности - он просто воплощал сейчас такую уверенность в себе, когда никакой обман попросту не требуется, и стал бы ниже его человеческого достоинства, и достоинства как Неба.
А незримая рулетка уже раскрутилась над боссом Семьи Соланте. Так ли случайны выпадающие на ней показатели?
Предопределённость. Судьба. Рок. Любой свершившийся шаг влияет на всю ветку параллельных измерений. Если бы он не знал Венков в других мирах - изменил ли бы их судьбу в этом? И выбрал ли бы их, если бы не это несоответствие заложенного потенциала этому ответвлению реальности? А победила ли бы Вонгола, если бы столько вариантов не провалились?
Choice.
Как будто Бьякурану не всё равно, на чём остановятся метки.

[AVA]http://s6.uploads.ru/t/snJUQ.jpg[/AVA]

Фабио невидящим взором вперился в столешницу перед собой, с разбросанными по ней листами изрисованной вдоль и поперёк бумаги. Просто так, в поисках хоть чего-то знакомого, простого и понятного... Всё настолько не соответствовало прогнозам на тему данного разговора, что он был выбит из колеи и полностью утратил систему ориентиров. Всё равно как вдруг выяснить, что вода деревянная, солнце состоит из плавленого сыра, а планета Земля имеет форму равностороннего куба. Бьякуран говорил обескураживающие вещи, и, в очередной раз, настолько круто диссонировал с представлениями и воспоминаниями о себе, что поневоле было легко можно впасть ещё и не в такой ступор... Выбор? Ему столь щедро предоставили выбор, а не просто подмяли под Альянс, по праву сильного перед слабым, и молодой мужчина поневоле предположил подвох. Будет ли Джессо таким же благодушным, если он отвергнет и это приглашение? И что станется с ним и его Семьёй тогда? Что сделает Альянс, если даже этот посланник не преуспеет?
Впрочем, этому Небу хотелось верить. Странно - однако, факт. У него действительно всё равно никогда не будет тихой жизни, даже если он спрячется в раскидистых зарослях шиповника, вроде тех, которые оплетали королевский замок в сказке о спящей красавице, и по минимуму будет участвовать в каких бы то ни было не касающихся его Семьи напрямую делах. Это мафия, рано или поздно его выживут более сильные, если за ним не будет стоять ничья сила и поддержка. Таковы реалии современного мира, и теневая политика ещё более жёсткая, чем официальная международная, а там лидеры стран, улыбаясь друг другу, готовы на всё, чтобы доказать своё превосходство, разжиться чем-то в своих интересах, или же просто прикрыть внутренние ошибки и прорехи внешними агрессорами, частично преувеличенными, а частично и вообще вымышленными. Фабио не выносил никаких подковёрных интриг, он был добродушным и незамысловатым малым, довольствующимся скромными вещами.
- Синьор Джессо, если Вы поручитесь за мою и моей Семьи безопасность - лучшей гарантии мне и не требуется. Я знаю Ваши возможности и возможности Ваших Хранителей. И я... На вас полагаюсь, - сам не веря, что сказал это, Фабио постарался как можно спокойнее, медленнее и глубже вдохнуть, - И на таких условиях я готов... Что там нужно подписывать для подтверждения вступления?
Хотя говорил он довольно-таки бравурно, с этаким весёлым и бесшабашным бесстрашием, но, зато, внутри царил порядочный разлад. Он своими устами сказал, что рассчитывает на босса Мильфиоре и на его Погребальных Венков?! Боже, но как он мог столь низко пасть?! Однако, ощущения, что он сломался или унизился, у Фабио не было, напротив - казалось, что он совершает нечто абсолютно правильное. Именно правильное - так, как и надо, как подобает ответить ему сообразно своему статусу. Он интуитивно чувствовал перед собой более целеустремлённую, твёрдую и состоявшуюся личность, так сказать, наглядное руководство для самого себя, и хотел поучиться, наблюдая за этим человеком; и, раз уж Бьякуран сам предложил свою дружбу - не воспользоваться подвернувшимся случаем будет глупо. Шанс узнать поближе весьма одиозного и занимательного индивида, фактически притчу во языцех и его, Фабио, застарелый, подростковый - ибо память о событиях будущего он получил почти совсем ещё мальчишкой, - кошмар.

[NIC]Fabio Solante[/NIC]
[STA]За громом небесным приходит туман[/STA]
[AVA]http://s2.uploads.ru/li1RM.jpg[/AVA]

Девушка молча сидела на своём стуле и мрачно смотрела куда-то в сторону. Мысли о разломанном подарке Ноно Каваллоне в буквально смысле не давали ей покоя. Ведь она так привыкла к этому подарку, он дорог ей как память о человеке, который принимал и любил её как родную дочь. Да, у него был сын, единственный и неповторимый, который пусть и не стремился встать во главе семьи, но всё-таки любивший её. А Элина была своеобразной радостью для старика, и отрадой для его сердца. Как лучик солнца. Иногда он так и говорил, что девочка сияет как солнце. Она могла бы стать прекрасным носителем хадо Солнца, но судьба распорядилась иначе. Какая забавная ирония.

Пусть телефон и был старым, но воспоминания, которые он в себе хранил, были намного дороже. А эти два идиота – её вина в этом тоже есть, и Лина это понимала – разбили его чуть ли не вдребезги, но и в ремонт такой уже не сдашь. А это значит, что ей придётся идти в магазин и покупать новый. Зная этих продавцов-консультантов, они наверняка впарят какую-нибудь ерунду, которая сломается через несколько месяцев. «Позвать, что ли, Бьякурана с собой в магазин? Он наверняка лучше меня разбирается в современных моделях телефонов…». Пока рыжая Хранительница предавалась размышлениям об утрате дорогого сердцу подарка, Фабио и Бьякуран всё-таки пришли к соглашению и уже начали процесс подписания договора. Девушке ещё ни разу не доводилось видеть подобный договор, а потому наплевав на приличия, Эли придвинулась ближе к небу Маре, с интересом рассматривая договор. «Под ответственность Бьякурана Джессо, да? За этого бы парня кто-нибудь поручился! Я надеюсь, они оба понимают, что делают!».

Мейрс подсела ещё ближе, когда Джессо делал приписку к договору от руки, и мило улыбнулась, когда прочитала то, что он там написал. И так же любознательно наблюдала за тем, как мужчина стал на договоре свою печать из Пламени. Теперь-то Альянсу явно так просто не отмахнуться в случае мелких проблем, но что-то подсказывало девушке, что Фабио Соланте сильный человек, а значит с большинством неприятностей, он вполне сможет справиться и самостоятельно. Ведь именно таким образом и добиваются более высокого положения в иерархии семей. Если не можешь сам за себя постоять, не сможешь выжить.

- Как здорово, первый раз присутствую при подписании подобного договора, - честно призналась Элина скромно улыбнувшись. Она всё ещё чувствовала себя неловко за причинённые неудобства в начале переговоров. – Поэтому я ещё раз попросить у вас прощения за свое некорректное поведение. Не знаю, важно ли это будет для Вас, синьор Солента, однако, на мою поддержку вы тоже можете рассчитывать. Я говорю это не от лица семьи Каваллоне, а от себя лично. Вы производите впечатление честного и благородного человека, к тому же вы немного похожи на моего Босса, поэтому Вас мне тоже хочется защищать.

Элина очень надеялась, что её слова воспримут правильно. Ведь она сказала то, что вертелось в голове с тех самых про как она увидела босса семьи Соланте. Фабио и Дино действительно в чём-то похожи. Наверное, это их харизма и достоинство, с которыми они привыкли встречать любые неприятности и неожиданности. О да, Лина заметила некоторую растерянность во взгляде и словах синьора Соланте. Наверняка ожидал совершенно иного развития переговоров, ожидал увидеть перед собой иного человека. Однако на деле всё оказалось не так страшно, как казалось. Хранительница пламени Урагана Каваллоне вовсе не считала Фабио слабым, когда говорила, что его тоже хочется защищать, как и Дино. Просто Элина не знала, какими ещё словами выразить то, что вериться в голове. Да, несмотря на свой возраст, ей всё ещё трудно чётко выражать свои мысли в нужный момент. Странно, что в другие моменты у неё рот в буквальном смысле не затыкается, особенно когда настроение хорошее. Но только в такие вот моменты, когда нужно сказать что-то важное, поддержать или приободрить человека, весь словарный запас моментально вылетает из головы, как пробка из бутылки шампанского. «Блин, мне, наверное, просто жизненного опыта не хватает…по-другому этого странного явления я просто объяснить не могу…»

- Синьор Соланте, я смутно поняла что сказала, но хотелось бы надеяться, что вы меня поняли. Если мои слова Вас как-то обидели, то прощу меня извинить, потому что это было непреднамеренно! Честно!

Ага, наивная дурочка. Может, наивности в ней на самом-то деле не так уж и много, но львиная доля того, что осталось как раз уходит на надежду и веру в то, что её поймут правильно. Элина с надеждой смотрела на Фабио Соланте и скромно улыбалась хотя в её улыбке и чувствовалось немного волнения, но всё-таки она была искренней и дружелюбной. Лина не сторонник подчёркнуто-вежливых фраз, от которых веет если не цинизмом, то лицемерием уж точно. Поэтому она всегда говорила, то что чувствовала, так будет намного правильнее. Ведь так?