Если бы на свете проводили соревнование людей, способных накрутить себя на пустом месте чуть ли не до грани сумасшествия – то Хаято бы наверняка там занял одно из лидирующих мест. Он так разнервничался, что едва-едва смог наполовину не слушающимися губами договориться с Десятым о встрече. По пути Гокудера успел представить себе штук сорок самых разнообразных вариантов развития событий, и все без исключения – неблагоприятные. Каким дебилом нужно быть, чтобы ради личных интересов фактически прогулять рабочий день?! Но как бы, спрашивается, он бы в том положении оставил Рэй одну?! Немыслимо. Разве не для таких ситуаций и существует Вонгола? Для чего создали эту организацию, как не для защиты притеснённого населения, никому больше не нужного, раз официально назначенные власти не справлялись, а, больше того, зачастую и являлись виновниками бед людей? Конечно, Козарт и Джотто очень много взяли на себя, фактически пойдя против закона - но не против порядка, против буквы - но не против духа. Они сами стали лучшим законом из возможных... Как и сам Хаято - для тех ублюдков, кто посмел поднять руку на одинокую и загнанную девушку. Фактически, именно во время своего отсутствия в штабе Вонголы он выполнял свой прямой долг. Вступился за кого-то, кто нуждался в помощи, сочувствии и содействии. Как он ещё мог поступить? Даже если бы не было того странного, малообъяснимого, нелогичного и нелепого, но столь сладостно-сильного чувства - он бы не смог бросить на произвол судьбы молодую девушку. Никак. И вот тогда-то ему действительно лучше было бы никогда больше не смотреть в карие глаза своего Неба. Потому что жить, совершив такую откровенную низость, и не испытывать отвращения к себе, решительно не представлялось ему реальным и допустимым.

Однако, нет. Вопрос поставлен изначально неправильно. Гокудера стыдился не сделанного. Он стыдился, что скрыл нечто настолько важное от близкого человека, и, хотя сделал это вынужденно, и сейчас ехал именно для того, чтобы исправить свою ошибку, всё равно на душе оставалось гадко. Как будто он предал что-то, чем дорожил.
«С первым днём зимы, значит?» - отстранённо, пытаясь перевести невесёлый образ своих мыслей в какое-то другое, не столь пессимистичное, русло, то ли напомнил себе, то ли поздравил сам себя Ураган Вонголы.
Он не зря хотел встретиться не в кабинете Тсунаёши… Там, в присутствии всего лишь двух людей, Хаято вполне хватило бы ума на колени встать и просить прощения, ударяясь в пол лбом. Несмотря на свой возраст, в состоянии покаяния он по-прежнему вёл себя в точности как в пятнадцать лет. При большем же скоплении народа ему гордость всё-таки не позволит так себя повести. Ну, наверно. Очень уж сильно хочется.
Разумеется, Гокудера заметил босса сразу же, едва они с Рэй вошли в помещение, замер на пару секунд, а затем, сильно замедлив шаг, почти робко подошёл ближе. И, несмотря на то, что Хаято не сутулился, почти не отводил взор, и вообще неплохо держал марку, хорошо знающие его люди вполне могли бы сравнить его сейчас с побитым и наказанным хозяином псом, который осторожно подползает на брюхе, чуть поскуливая и неуверенно ластясь, но, при всём при этом, страшась и нового пинка.

- Десятый, я… - голос предательски дрогнул и сошёл на нет, и Хранитель Урагана не сразу набрался духу для того, чтобы продолжать, - …я очень перед Вами виноват и нижайше прошу прощения. Я солгал Вам, я не был болен… Но… - он взглянул на Рэй, потом снова на Дечимо, - Я должен был о ней позаботиться…
Сложно было бы ему объяснить, почему сразу не сказал правду… Скорее всего, просто не желал сообщать о подобных вещах второпях и по телефону, походя, будто речь о какой-то безделице, а не о его чувствах, идёт. Хотя, конечно, стоило придумать более качественную отговорку, не умеет врать – лучше бы и не брался, только хуже делает. Как ему вернуть теперь доверие друга, наверняка никак не ожидавшего подобного виляния и лжи от своей правой руки? И Хаято боялся взглянуть Тсуне в глаза. Боялся увидеть там холод и осуждение. Вот почему платинововолосая голова склонялась всё ниже и ниже, и вот почему он так нервно закусывал нижнюю губу.

Для Савады первый день зимы начался очень неожиданно. Когда на телефоне отобразился один из тех номеров, которые Вонгола Дечимо знал наизусть, сердце ненадолго замерло. Так всегда бывает, когда кто-то, кого ты очень давно ждешь, снова появляется в твоей жизни, и тот момент, когда приходит осознание – он самый приятный. Ты как будто летишь в пропасть головой вперед, но это не то падение, что сулит смерть, вернее, это даже не падение вовсе. Это просто воздушная яма на пути в небо. Когда Тсунаёши ещё раз прочитал имя своего лучшего друга на экране телефона, на сердце стало намного теплее. Когда он  провел пальцем по экрану телефона, принимая звонок, когда услышал голос, который слышал каждый день на протяжении стольких лет почти каждый день, но, тем не менее, всегда был рад его слышать, в его душе стало по-настоящему спокойно. Конечно, он ни на минуту не поверил, что такой человек, как его Правая Рука сможет пропустить работу из-за болезни. Его не свалит никакая хворь, ведь когда дело касалось работы, любые бактерии были бессильны перед рвением Гокудеры, разбиваясь о его железное стремление служить на благо семьи Вонгола. Потому, Тсунаёши решил дать своему лучшему другу несколько дней на то, что бы он разобрался со всеми своими делами, а не кидаться головой вперед на его поиски. Дечимо верил в своего друга, и Гокудера оправдал его веру, а иначе и быть не могло, ведь это его Хранитель Урагана, а не кто-то другой. Потому на предложение встретиться, пусть и сказанное со страшным волнением, Дечимо лишь уточнил место, и согласился, сказав, что непременно там будет. Какое-то время, стоя у панорамного окна в своём кабинете, глядя на улицы Палермо, он думал о том, что же могло заставить Гокудеру так резко связаться с ним, но затем, подняв глаза, и увидев своё улыбающееся отражение в окне, понял, что гадать сейчас – не лучший способ провести время. Следовало собираться на встречу, ведь точность – вежливость королей. Савада никогда не позволял себе опаздывать и взял в привычку приходить в назначенное место как минимум за пятнадцать минут до  начала мероприятия, и ни сегодня, ни когда либо, не собирался изменять своим правилам. Бросив быстрый взгляд на правую сторону окна, где прямо на стекле отображались данные о погоде в Палермо, Тсунаёши направился к шкафу с одеждой
“Так, 14 градусов… Значит, первый день зимы выдался на удивление теплым. Ветрено… Хмм… Да, это то, что нужно”
Белая рубашка, черный костюм, тонкий черный галстук – это сочетание никогда не подводило Нео Вонгола Примо. Тем более, что в этом году первое декабря выдалось на понедельник, и Тсуна не мог позволить себе в рабочее время выглядеть неподобающе, будучи лицом семьи. Завязывая галстук Полувиндзорским узлом, мысленно Дечимо уже стремился к бару, где была назначена встреча с его Хранителем Урагана. Застегнув пиджак, молодой человек вышел из своего кабинета и приложил кольцо к замочной скважине. Казалось бы, простое, но очень действенное средство для предотвращения проникновения в собственную комнату – замок реагирует на Пламя Предсмертной Воли своего владельца, и открывается только ему. В крайнем случае, в его кабинет могли попасть его хранители – небольшая модификация, сделанная по просьбе самого Тсуны, ведь своей семье он доверял как самому себе. Уже в кабине лифта, он поднял голову вверх, на потолке был выгравирован герб Вонголы.
“Семья. Навсегда… Держись, Гокудера-кун, и ни о чем не волнуйся. Всё будет хорошо. Я сделаю так, что всё будет в порядке. Только дождись меня...”
Тсунаёши не так часто мог путешествовать в автомобиле в качестве водителя – на все официальные мероприятия было положено приезжать с собственным водителем. Это было как раз одним из тех правил, которые Савада не любил – как и не любил он, когда за него делали что-то, что он вполне мог сделать сам. И вовсе не потому, что он считал себя лучше других, а только потому, что не любил утруждать окружающих его людей заботами о себе. Ведь каждый день жить в мафии – это не так и просто, потому он старался облегчить жизнь своим подчиненным настолько, насколько это было возможно. В других семьях большинство Боссов очень гордилось тем, что их, важных особ, возят личные водители по всем большим делам и не очень, однако Тсуна не понимал этого,  и предпочитал хотя бы по личным делам добираться до места назначения самостоятельно. Вот такой был Нео Вонгола Дечимо, и он был уверен, что он не единственный в своём стремлении заботиться о своей семье. Наверняка, что Энма, что Дино сами предпочитают управлять своим транспортным средством и облегчать жизнь своей семье, хотя бы в этих мелочах.
Всё-таки, в Италии были свои несомненные плюсы, и один из главных – их школа автомобилестроения.  Плавность хода, уровень комфорта, шумоизоляция – всё это было на высоте.  Вот и сейчас, заехав на нужную улицу и отключив безымянным пальцем указатель поворота, Дечимо восторгался этим чудом техники. Достигнув точки назначения, припарковавшись, он нажал на кнопку отключения двигателя, и некоторое время сидел в мягком кресле, собираясь с мыслями. До назначенного времени было чуть больше двадцати минут, и следовало бы отправиться внутрь, хотя бы зарезервировать столик. Поставив машину на сигнализацию, Дечимо глубоко вдохнул прохладный воздух, поправил воротник плаща, и зашёл внутрь бара.
Внутри его встретила громкая музыка и девочки-официантки в коротких юбочках. Надо отдать должное его хранителю Урагана, место было выбрано невероятно удачно – толпа в баре была невероятно разношерстная. Справа от входа за столиком сидела компания молодых людей, ещё студентов, пытавшихся флиртовать с официантками: Девочки что-то щебетали, смеялись, ребята смелели, и пододвигались ближе. Чуть подальше, в углу сидела компания мужчин, где-то тридцати лет, на спинках стульев весели пиджаки – было видно, что они пришли отдыхать после рабочего дня. Появление Савады в баре заметила только девочка, стоявшая на входе, оценивающе глядя на посетившего их бар молодого человека. Видимо, не каждый день к ним заходят японцы, потому Нео Вонгола Примо не стал ждать, а сам подошел первый, и, спокойно улыбаясь, наклонился к девушке, говоря ей на ухо, что бы даже за шумом музыки его было слышно:
- Здравствуйте. Нужен столик, на… четыре персоны. Желательно, изолированный, или просто подальше от толпы. Сможете? – на чистом итальянском, хотя и с едва заметным акцентом, спросил он.
Девушка кивнула, и направилась куда-то вглубь ресторана, а Савада последовал за ней, не переставая удивляться убранству этого заведения. На стенах в рамках висели афиши от старых, культовых фильмов, виниловые пластинки и коробки от них, форма известных спортсменов… Тсуна где-то заметил даже постер от одной старой игры, которую так любил в детстве. Улыбнувшись этим воспоминаниям, он дошел до столика, который ему должны были предоставить, и убедился, что сюда без лишней необходимости никто не сунется. Сняв плащ, Дечимо повесил его на вешалку, стоявшую рядом со столиком, и повернулся к девушке. Он кивнул, давая знак, что его всё устраивает и осторожно пожал ей руку. На том они и распрощались, каждый довольный по-своему: Тсунаёши – своим столиком, девушка – тем, что в один миг стала сразу на сотню евро богаче. Тут же в сознании возник осуждающий голос его Хранителя Урагана, но Савада лишь улыбнулся и закрыл глаза – скоро он услышит этот голос вживую, и не в своей памяти.
От размышлений Тсунаёши оторвал звук открывающейся двери. Дечимо и Хранитель Урагана встретились взглядами всего на какие-то полсекунды, но этого было достаточно, чтобы его лучший друг смог заметить Саваду в баре. Хотя, наверняка ему не нужно будет и этого, он даже в кромешной тьме сможет отыскать своего Босса в лабиринте с миллиардом разнообразных ответвлений. А если все пути будут вести не туда – он проделает новый, прямо сквозь стены. Нео Вонгола Примо встал, чувствуя, что сердце бьется чаще. Что это – волнение, или просто радость от того, что он видит своего друга, живым и невредимым? Да, растерянным, бледным, может даже напуганным. Но живым, и, что намного важнее, здоровым. Тсуна бы никогда не простил себе, если бы с его лучшим другом случилось что-то. И потому сейчас, когда с его души отлег некий груз, он смог получше рассмотреть миловидную девушку, следовавшую за Хранителем Урагана, и державшую его за руку.
“Да, ты не перестаешь меня удивлять… Ты ведь расскажешь мне о ней потом, не так ли?
Когда Гокудера и его спутница дошли до столика Савады, поравнялись с ним, на какое-то время повисла тишина. Может, так совпало, что диджей менял трек, или просто от ощущения момента стало тише, никто из них не мог быть уверен. Первым молчание нарушил Гокудера. Он начал было что-то говорить, его голова была опущена, будто он сильно провинился перед Тсуной. Не проронив ни слова,  Дечимо сделал шаг вперед и просто обнял своего Хранителя Урагана. Обнял его, как обнимают старых друзей, которых давно не видели. Обнял, прижал его крепко к себе, будто давая понять, что всё хорошо, и ему нет нужды корить себя в чем-то и извиняться. Так же, как несколько лет назад его обнял сам Гокудера, когда Саваде это было столь необходимо. Чуть ослабив объятия, он оставил руки на плечах своего лучшего друга и посмотрел ему в глаза, стараясь согреть его взглядом и улыбкой:
- С возвращением, Гокудера-кун. Я ждал тебя.

Слушая Десятого, Гокудера понемногу расслаблялся и расцветал, переставая сжиматься в этакий туго скрученный комок нервов, сомнений и переживаний. Впрочем, присутствие Тсунаёши всегда оказывало на него такой эффект, он раскрывался навстречу боссу целиком, и сейчас сиял улыбкой, точно майская роза, и в зелёных глазах Хаято светилась глубокая признательность. Не менее благодарный и мягкий взгляд он подарил и Рэй, окончательно переставая изображать из себя этакую вечно напряжённую и готовую в любой миг выстрелить пружину. Он больше не думал о том, что, возможно, покажется слишком ребячливым, или расслабившимся, или легкомысленным, или слабаком, или ещё каким-нибудь. Какая разница, если он в кругу своих близких людей? Если даже с ними нельзя позволить себе быть самим собой, не слишком перегруженным всей этой серьёзностью и ответственностью, будто волоча целую баржу по реке, то где вообще можно? Но, в любом случае, Хаято никуда больше не пойдёт, ему вполне хорошо тут, и в эту минуту. Он согрелся и ощущал себя здесь, в этом заведении, где раньше бывал лишь изредка, более комфортно, чем в собственном доме, до появления Рэй – довольно-таки неуютным местом, где можно только ночевать, и меняющимся к лучшему, только когда к нему заходил кто-то из друзей. Вот тогда и обитель Гокудеры, и он сам разительно преображались, он наводил порядок, обеспечивал приятное времяпрепровождение… И снова тянулся к пачке с сигаретами, когда за ними закрывалась дверь, задумчиво пуская никотиновый дым к потолку и отрешённым взглядом гипнотизируя стены или вид улицы, красовавшийся в окне… Тем не менее, есть ему совершенно не хотелось, и он не стал ничего заказывать для себя, и даже не потому, что пренебрегал своим благополучием – просто на самом деле не хотелось. Можно так сказать – он получил слишком сильный заряд положительных эмоций и был сыт уже одними только ими.
Десятый был, как и всегда, не только мягок и вежлив, но и предупредителен, и Хаято одобрительно взглянул боссу в глаза, когда увидел доставленное для Рэй мороженое. И выбор показывал хороший вкус Тсунаёши – впрочем, кто бы сомневался, что тот всегда выберет самый безукоризненный вариант.

- Я советую попробовать, это очень вкусно, - заметил Гокудера девушке, впрочем, не настаивая слишком, и снова переключил внимание на выбивший его, признаться, слегка из колеи в первый момент ответ  Дечимо, - Ну, я очень постараюсь, - изумлённо моргнув было, всего спустя секунду рассмеялся Хранитель Урагана, - Полагаю, Рёхей всегда будет рад мне помочь заняться спортивными упражнениями, вместо того, чтобы поглощать эту отраву, - да уж, Сасагава по-прежнему оставался Сасагавой, экстремально надёжным, экстремально напористым в вопросах физического развития, время от времени экстремально достающим друзей приглашениями, больше напоминающих танковую атаку, потренироваться вместе с ним, и, если бы Хаято заикнулся, только заикнулся бы о своём желании примкнуть к здоровому и энергичному образу жизни – и Солнце Вонголы добровольно-принудительным способом, в народе характеризующимся как "схватить в охапку и тащить", уволок бы его вперёд, к великим свершениям, не слушая никаких возражений, - И Ямамото тоже, - мечник просто по складу характера всегда был готов оказать Гокудере всемерную поддержку, даже если ему приходилось пару раз неопасно, но чувствительно врезать подрывнику, дабы намекнуть на то, какой именно путь является праведным. Впрочем, насилие Такеши никогда не любил, так что внушение в личное тело по-прежнему оставалось крайней, хотя и крайне действенной в отношении упрямого Урагана, мерой, - Ну, а, если серьёзно – я действительно постараюсь. Даю Вам слово, - нацепив на свою довольную и радостную физиономию деловитое и почти строгое выражение, без тени шутки проговорил Хаято.

Он и впрямь собирался сдержать это обещание, и был искренне убеждён, что у него всё получится. В конце концов, теперь есть, ради кого. Не говоря о том, что в беспокойной душе Урагана, вопреки его убеждениям закоренелого холостяка и почти что жёноненавистника, несмотря на всю вежливость, с которой он с некоторых пор – можно сказать, с тех, как повзрослел и набрался кое-какого ума-разума, - разговаривал со встречающимися ему дамами, начинала зарождаться смутная мысль о  брачных отношениях, и всём, что связано с организацией очередной честной ячейки общества. Впрочем, они ещё не успели оформиться, и торопить события Гокудера не желал, ему сейчас хотелось последовательно отдаваться каждому из своих новых переживаний, насладиться ими, прежде, чем перевести всё в русло бытовой рутинности. Он хотел, чтобы всё было красиво, последовательно и полнокровно, а не торопливо, в спешке, будто давясь куском на бегу и вскакивая в автобус в последний миг перед его отбытием от остановки. Или нет – даже пробежав с полкилометра следом за ушедшим транспортом. И уж подавно не желал создать у Рэй ощущение, будто её схватили и невесть куда поволокли. И так непрошено и незвано ворвался в её жизнь тропическим циклоном, всё перевернул вверх тормашками, ошеломил, заставил пересматривать планы, вломился, словно перебравший циклоп – в таверну.

- Мхм, я верю, Гокудера-кун.
Дечимо тепло улыбается и кивает в ответ. Нет ни одной причины сомневаться в словах лучшего друга, особенно когда он дал слово. Ведь его Хранитель Урагана – человек высокой силы воли, и, когда он ставит перед собой цель, то всегда её добивается. А именно так сейчас это и звучало – его лучший друг поставил перед собой цель, и будет идти к ней, не сворачивая, без остановки. Остается только ждать, но, почему-то Тсунаёши сомневался, что ждать придется долго. Возможно, к Рождеству он уже будет совершенно свободен от этой привычки, и для Нео Вонгола Примо не будет лучшего подарка, чем эта новость.
Хранитель Урагана уже не выглядит таким подавленным, каким он зашел в бар. Он снова смеется, улыбается, он словно ожил, и, тем самым, стал похож на привычного Гокудеру, с которым столько лет знаком Тсуна. Улыбка и смех, сменяющиеся нарочито-серьезным лицом, только подчеркивают, что его лучший друг в полном порядке, и нет больше нужды беспокоиться. На душе у Дечимо тепло и спокойно, и почему бы не радоваться, если твой лучший друг, пропавший на несколько дней, сидит напротив тебя в прекрасном баре, познакомил тебя со своей девушкой. При мыслях о девушке, взгляд Нео Вонгола Примо периодически поглядывает на Рэй, чтобы убедиться, что всё в порядке и она не испытывает дискомфорта, находясь с двумя мафиози за одним столом. И ещё какими – главой самой сильной семьи, “Боссом всех Боссов”, и его правой рукой. Хотя, как только он об этом подумал, ему пришлось силой воли подавить желание рассмеяться в голос. Когда Тсуна был помоложе, мафия в его понимании  представляла из себя группу мужчин в черном, которые ходили в строгих костюмах (преимущественно черных, в белую вертикальную полоску), шляпах и с томми-ганами наперевес. Их лица всегда были суровы, они никогда не улыбались, и их типичным развлечением было грабить всякие приличные заведения, пить виски литрами, нарушать законы и ускользать от полиции в самый последний момент. А, и ещё, расстреливать несогласных, опуская их в тазик с цементом и скидывая в море или на дно реки… В общем, всё то, с чем Савада не хотел бы иметь ничего общего. Чуть позже он понял, что мафия – это семья в первую очередь, а всё остальное потом. И то, как мафиозная семья зарабатывает себе на жизнь, зависит от самой семьи. Вонгола, созданная много лет назад, тоже нарушала закон. Но то, для чего нарушался закон – это имело значение. Законы, созданные изначально для поддержания порядка, должны были защищать тех, кто не мог защитить себя сам. Но чаще наоборот, сам закон притеснял слабых, под предлогом их же защиты. Так и появилась Вонгола, защищавшая слабых от тех, кто,  ”якобы защищает слабых”. И сейчас, думая о том, что Тсуна и его семья живут по другую сторону закона,  он понимал, что, на самом деле, сейчас он находится на правильной стороне закона. И нигде больше ему места нет.
- Совершенно не за что, Рэй, - помотав головой, с теплом в голосе ответил Дечимо. Право же, он не сделал за этот день ничего, что стоило бы благодарности. Всегда открытый незнакомым людям, всегда принимающий их с распростертыми объятиями и открытым сердцем, конечно же он был рад сделать всё, что в его силах для девушки друга. Он не требовал ничего взамен – никакой присяги в вечной верности его семье или обещаний навсегда запомнить его доброту, скорее… Скорее ему просто нравилось видеть улыбки на лицах важных ему людей. Да, говоря о семье – он вполне мог принять Рэй в Вонголу. Но, это уже не его решение, а решение девушки, и он ни в коем случае не будет навязывать эту мысль. Возможно, его лучший друг предлагал это девушке, или подобные мысли посещали её и без слов Гокудеры, но она сама должна понять, хочет она этого, или нет. Сейчас её сердце и душа были с Хранителем Урагана Вонголы, и этого было вполне достаточно для Тсуны. Как и, возможно, для всех присутствующих за этим столом.
- Скорее мне нужно благодарить Вас, Рэй. Ведь Вы делаете счастливым столь важного нам обоим человека, - мягко говорит Тсунаёши, встречаясь взглядом с девушкой лучшего друга,  его тёмно-оранжевые глаза излучают тепло и благодарность, он улыбается.

Отредактировано Tsunayoshi Sawada (2015-10-05 01:09:11)

Гокудера примчался обратно, такой же взбудораженный, каким отбывал, со слегка безумно полыхающими глазами, с лёгким румянцем смущения на щеках, старательно скрываемым за маской обычной его непринуждённости и кажущегося наплевательского отношения ко всему и всем в мире, кроме нескольких людей, и с радостной улыбкой. После того, как Тсунаёши одобрил кандидатуру Рэй в его девушки, Хаято полностью раскрепостился, коллапса двух его вселенных, давней, с детства лелеемой, и новой, но от того не менее дорогой, не произошло, и одного это возносило его выше седьмого неба и являлось наградой лучшей, чем любые аплодисменты.
- Тебе, дорогая, конечно, можно всё, что ты захочешь, но, если ты уже получила меня всего целиком, зачем тебе что-то ещё? – он моргнул чуть непонимающе, вперив немного растерянный, как у человека, пойманного врасплох возможностью, о которой он доселе вовсе не думал, в свою любимую, - А я Вам давно это предлагал, но Вы почему-то всё время отказывались! – воодушевлённо заговорил Гокудера, обращаясь уже к своему бесценному боссу, - Как думаете, удастся нам привлечь Ламбо, Такеши и Рёхея? Ещё можно попросить Хром организовать нам что-то вроде стробоскопа из иллюзий, уверен, получится здорово! – воображение неслось вскачь, лишь упрямо взбрыкивая, когда его пытались затормозить на особенно крутых виражах.
Поющая Вонгола… Почему бы и нет? Это старым хрычам, вроде Тимотео и его Хранителей, уже как бы не к лицу выступать на сцене, а они-то – ещё молодые и горячие! Хаято даже подумалось – в шутку, конечно же, - что, если их отправят в отставку раньше срока, как не справляющихся, они могут сколотить свой рок-бэнд и прогреметь по миру. Возможно, им удастся побить Джона Леннона и Мика Джаггера на поприще славы… Не то, чтобы Гокудера стремился развенчать межнационально известные имена, однако, по его мнению, Тсунаёши Савада был достоин того, чтобы встать в один ряд с ними, если его карьера как босса мафии не задастся.

- Эээ… Десятый… - медленно и тихо протянул Хаято, глядя куда-то в густые алые недра напитка, - Тсунаёши… - ещё тише продолжил он, и прикрыл глаза, словно бы обращение к Дечимо по имени по-прежнему представлялось ему чем-то вроде священнодействия. Впрочем, так оно и было, - Только не говори мне, что собираешься сейчас отправиться в свой унылый кабинет. Ты задеваешь этим мои лучшие чувства. Пожалуйста, не уходи, ты нужен нам… Разве не ты говорил, что мы живём, чтобы проводить время вместе? – голос Гокудеры почти незаметно дрогнул, но тут же он вскинул опущенную было голову и взглянул в зрачки своему лучшему другу, и на его губах вновь засияла та самая улыбка, которая придавала ему вид самоуверенный и неукротимо бодрый, - Так вот, это как раз тот самый случай! Никуда твои дела от тебя не убегут, а вот неповторимые дни нашей жизни утекают, ещё как! Ты сам только что сказал, чтобы я слушал своё сердце – так вот, оно велит мне никуда тебя не отпускать! Мы же только начали развлекаться! Никаких документов, никакой работы, никаких разговоров о пламени и высокопарных экскурсов в историю! У нас выходной. У тебя тоже! – безапелляционно заявил Хаято своему боссу. Это было, конечно же, вящей наглостью – брать ещё один отгул, когда и без того профилонил несколько дней, однако, Гокудера решил идти ва-банк и шпарить напропалую. Не так уж часто Тсунаёши выбирается из официоза и убийственного потока рутины, чтобы сейчас упустить момент заграбастать его на вольную волюшку и как следует выгулять!
Хранитель Урагана украдкой глянул на Рэй в поисках поддержки своим грандиозным и преступным планам, надеясь, что та поймёт, почему Хаято так не хочет отпускать своё начальство. Обычно люди не слишком радуются, когда на их торжествах присутствуют работодатели, это нервирует и сковывает… И его искреннее стремление подольше остаться в компании Савады лишний раз подчёркивало, что Гокудера относится к нему всё-таки не только в строгих и суровых рамках субординации и подчинения, а и как к человеку, в чьём  присутствии расцветает и проявляет лучшие свои качества. Если бы тут была одна Рэй – весьма сомнительно, что Хранитель Урагана стал бы петь, тем более – так, на публику. Скорее, это случилось бы, когда они бы остались один на один, в тишине какого-нибудь уютного и милого сквера, излюбленного места уединения романтичных парочек, под томным светом задумчивой луны, и имело бы вид серенады. Кстати, нужно будет попробовать, он ещё никогда не исполнял песен в чью-то персональную честь. Хотя, сегодняшний головокружительный дебют и можно было отнести ко всей Вонголе, но для какого-то одного, конкретного, человека – нет, ни единого раза. Есть смысл устроить проверку своим силам. Новый опыт никогда не бывает бесполезным.

Рассмеявшись, Нео Вонгола Примо покачал головой и закрыл глаза, улыбаясь друзьям. Очевидно, что он не совсем корректно выразился, когда объяснял причины выбора своего напитка, потому это досадное недоразумение следовало исправить как можно скорее. Проведя указательным пальцем по холодному стеклу хайбола,  Тсунаёши, всё также продолжая улыбаться, проговорил:
- Вы не так меня поняли, - приоткрыв глаза, поправил Савада, - Пока что, я вовсе не собираюсь покидать вас. Мой выбор напитка обусловлен исключительно тем, что я приехал сюда на рабочем автомобиле, и не хочу заставлять никого перевозить его обратно, потому должен остаться трезвым. Но это не помешает мне хорошо провести время с вами, - добавил молодой человек, снимая закрепленную на стакане клубничку и отправляя её в рот.
Он любил, когда коктейль подавался не исключительно в виде напитка в стакане, а ещё был украшен разного рода фруктами или ягодами. Это придавало напитку некую своеобразность, ровно, как и подчеркивало, что для бармена его дело – не просто способ делать деньги, но и самовыражение, близкое к искусству. Оно чувствовалось не только в вкусе самого напитка, но во всем том, как он был подан, и Тсунаёши, как человек, относящийся к любому виду искусства с уважением и почтением, не мог не отметить, что бармен этого места хорош. Чертовски хорош, даже непонятно, что делает человек с таким уровнем мастерства здесь, в таком неизвестном баре, хотя, ответ пришел довольно быстро. Причин может быть великое множество – и одна из них только что мило улыбнулась бармену, забирая свежую партию напитков, и, покачивая бедрами, ушла в сторону стола, за которым сидели мужчины в серьезных костюмах. Ради такого, наверняка, можно было остаться в любом баре. Ровно как и ради возможности выразить себя через творчество – и пускай в этом заведении его оценит не слишком много людей, но те, кто в состоянии это сделать – надолго запомнят этот бар. И вряд ли в ближайшем районе найдется более искусный бармен. И хотя бы в знак уважения к мастеру, не стоило заставлять напитка ждать. Приподняв стакан над столом, юноша, улыбаясь, сказал:
- Уверен, бармен вложил душу в наши напитки. Не будем заставлять его ждать, - смеясь, спросил Дечимо, и, улыбнувшись друзьям, сказал, уже на японском, не сомневаясь, что будет понят всеми за этим столом, - За семью.
Сладкий, похожий на тутти-фрутти вкус, столь хорошо знакомый и любимый Тсуной. Именно то, чего он ожидал, и бармен смог воспроизвести это даже с отсутствием рома, который задавал тон в обычной версии данного коктейля. Улыбаясь вкусу и приятным ощущениям, он опустил бокал на стол, и к их столу вновь подошла официантка. С подноса на стол переместилась большая тарелка с разнообразными видами мяса. Кивнув ей, будто дав понять, что всё в порядке, он проговорил, когда девушка отправилась обратно к барной стойке:
- Хотя вы и не голодны сейчас, но кто знает, что будет через пять минут, потому… Я взял на себя смелость заказать нам немного еды, - виновато проговорил Тсунаёши. – Те, что потемнее – это куриная стружка в соусе Джек Дэниэлс. Не волнуйтесь, она не алкогольная, - оправдываясь, рассмеялся юноша. – Она сладкая, если уж на то пошло. Кстати, тёмно-коричневый, почти черный соус в маленьком блюдечке – тот же Джек Дэниэлс. Светлые куски курицы с золотистой обжаркой – курица в специях кейджин. Осторожно, очень острая штука!
Смеясь, Дечимо продолжал рассказывать о содержимом гигантского блюда. Хотелось окружить важных ему людей заботой, создать атмосферу понимания, поделиться теплом. Возможно, сейчас эта забота о уже взрослых людях была совершенно лишней – наверняка и его лучший друг и его девушка вполне могли самостоятельно заказать себе что-то, если захотят. Такие действия – забота, желание сделать что-то хорошее  - давались Нео Вонгола Примо легко, он даже не задумывался, что может доставить кому-то неудобства, или обидеть, просто желая сделать лучше. Опустив глаза в светло-оранжевый коктейль перед ним, Тсунаёши смущенно улыбался, смотря куда-то в глубину напитка. И надеялся, что его самодеятельность и желание сделать лучше не вышло ему боком, ведь, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад.
- Я… - осторожно начал Тсунаёши, - Я надеюсь, вам понравится, - поднял глаза к друзьям, уже уверенно улыбаясь, произнес Тсуна. – Но с курицей Кейджин стоит всё-таки быть осторожнее. Она очень острая, - заявил молодой человек, перед тем подцепить вилкой один из кусков острого блюда и отправить его в рот.

Отредактировано Tsunayoshi Sawada (2015-10-30 17:20:19)