Задание, честно говоря, звучало препаршиво, и попахивало соответственно. Леонардо за версту чуял подвох, а вся эта история пропиталась таковым насквозь, просто клейма некуда поставить. Посягательства на безопасность мирных жителей Туман Риколетти стерпеть никак не мог, это было, пожалуй, единственное, что, помимо прямой угрозы его Семье, что могло его вывести из себя… Однако, терять самоконтроль не следовало, ведь для носителя такого типа пламени это означало бы полный провал – иллюзионисты должны иметь полную власть над своим рассудком, иначе их собственные способности могут обернуть против них же. Поэтому гнев Леонардо был холодным и рассудочным, и лишь прояснял мыслительные способности. Так, например, он явственно видел, что в деле может быть напрямую замешан кто-то из его так называемых коллег, ведь именно хадо Тумана может помочь человеку пропасть без вести, вне зависимости от того, согласен ли он сам на подобное. Иначе говоря, исчезнувших пассажиров могли банально похитить, тихо-мирно, среди буднего дня.
«Но почему мне кажется, будто я что-то упускаю?»
Леонардо нахмурился. Некая не вполне осознанная и оформившаяся мысль маячила на периферии его сознания, но уловить её он никак не мог.
«У них не было ничего общего между собой, они не обладали пламенем, и не являлись ни людьми, обеспеченными настолько, чтобы за них могли дать выкуп, способный заинтересовать туманника, ни влиятельными личностями, управление которыми могло бы обеспечить какую-то выгоду… Кроме того, никаких требований не выставляли, и они больше не появлялись – ни сами, ни даже их двойники, то есть – замаскированные под них похитители…»
А, значит, они могли заинтересовать тех или то, что или кто поспособствовали их пропаже, в ином смысле. Совершенно ином – и это в корне меняло всю притянутую за уши цепочку псевдо-логических рассуждений.
В гастрономическом смысле. Там вполне могло поселиться нечто, вовсе не обладающее человеческим началом.
«Стоит лишь мне оказаться там – как вопрос станет яснее некуда… Но зачем мне, в таком случае, напарник?»
Да ещё и Хранитель Урагана. Это было единственным, что сообщили Леонардо о будущем партнёре по заданию… И наводило, в свою очередь, на новые мысли. Ураган – пламя боевое, лучше всего подходящее для штурма и атаки. Значит, подразумевается, что им может понадобиться драться. Ведь его способности больше вспомогательные, чем самостоятельно боевые, в качестве поддержки Леонардо обычно выходил безупречным и незаменимым, но, ввиду склада его характера, не выносящего насилия и кровопролития, бил в полную силу он редко. Значит, ему придали усиление в облике Хранителя чужой Семьи? Каваллоне, стало быть, также заинтересовались возникшей проблемой… Ну, ещё бы, скорее всего, и Вонгола не осталась равнодушной, однако, если есть Семьи рангом ниже – сильнейшим вовсе не обязательно всегда и со всем разбираться лично.
«Хех… Вероятно, есть у моего напарника и более неприятная задача – доставить обратно в Палермо то, что от меня останется… Если останется вообще…»
Леонардо положил ладонь поверх чёлки, накрывающей его демонический глаз. Сейчас тёмное око было погружено в глубокий сон, и будить его так рано иллюзионист не намеревался, но… У его жеста всё же имелась причина. Его особый приём, позволяющий прозреть суть любого явления или существа, имел огромный побочный эффект. Ему всегда отдавалось рикошетом всё, что испытывал тот, кто подвергался воздействию этого ужасающего и недоброго дара. Иначе говоря, Леонардо не просто вдруг начинал понимать, чего объект боится, или насколько ему больно – его тело и душа, разум и чувства отзывались, вступая в резонанс с противником, окружающей средой, да с чем угодно, что попадало в поле зрения ока. Иначе говоря, если их ожидает нечто действительно дурное, злое, чуждое человеческому восприятию – Леонардо вполне рисковал сойти с ума, остаться навеки чем-то вроде лишённого своей воли, дара речи, и даже возможности двигаться овоща, или же даже скончаться прямо на месте. Есть пределы, выше которых людям никак не взобраться, и Леонардо не мог пренебрегать данной непреложной истиной. Даже если отринуть допущение о потусторонней сущности - он никогда не использовал это против откровенных безумцев, поскольку это могло послужить верным способом для того, чтобы он и сам двинулся, а тут светила стычка с несомненным психопатом. И только хуже будет, если у этого кого-то и впрямь окажется пламя Тумана – тут-то они оба и попляшут, поскольку лишь писатели-фантасты, художники с нездоровой фантазией да психиатры с многолетним стажем могли вообразить, на что способна фантазия невменяемого создания, если у него достаточно мощи, чтобы претворить плоды своего воспалённого ума в реальность, и никто не помешал ему разгуляться вовремя, а не запоздало, как теперь. Леонардо даже дрожь слегка пробрала – недостаточно, чтобы он посмел сбежать, поджав хвост, но ощутимо для признания серьёзности своего страха.
«Я не хочу погибнуть, так и не сумев никого защитить… Тех, кто поедет на этом поезде, и моего спутника… Может быть, попытаться отговорить его?»
Леонардо лишь саркастично хмыкнул, как бы насмехаясь над самим собой. Ага, как же, разбежался. Ему явственно представилось, что бы вышло, если бы кто-то с таким же предложением обратился к нему самому. Ди Марено обычно никому не любил грубить, однако, в данном случае постарался бы послать. Мягко и вежливо, не теряя чувства собственного достоинства, но всё же. Если уж босс велел – он должен наизнанку вывернуться и костьми лечь, но выполнить всё в лучшем виде.
«Палермо… Я всё-таки тебя люблю. И сделаю всё, чтобы у меня получилось вернуться…»
Странно… Почему красоту родного города начинаешь видеть только после того, как возникает риск больше никогда его не увидеть? Да и вообще ничего не увидеть, потому что тебя не станет… Какая-то сентиментальная чушь, что за нелепый настрой? Другие Хранители Риколетти не поняли бы этого, да и…
«…господин Алехандро тоже. Наверняка сказал бы мне, что я тут нюни на пустом месте распустил, и был бы абсолютно прав, как и всегда…»
Леонардо глубоко вздохнул, будто пытался избавиться от странного и гнетущего груза, неподъёмным камнем ворочавшегося в его грудной клетке, скрестил руки и откинулся на мягкую спинку заднего сиденья такси, везущего его до вокзала. Остаток времени он провёл в чём-то, напоминающем флегматичную медитацию, пытаясь достичь душевного равновесия. Куда там, сердце слишком сильно колотилось – словно бы и само отлично понимало, что ему, вероятно, осталось недолго. Смерть… Кто-то спокойно относился к данному понятию, и сам Леонардо не то, чтобы её боялся, однако, для него она означала потерю всех, кем он дорожил, поскольку он нагрешил достаточно, чтобы отправиться в Ад. И, конечно, согласно его убеждениям, Адом для человека может служить не пекло с гигантскими котлами, наполненными бурлящим варевом из грешников, а то, без чего само "я" этого человека полностью и целиком сотрётся из ткани бытия. А для Леонардо подобное заключалось в полном и безнадёжном одиночестве. Одиночестве и пустоте, чтобы даже пойти наобум и встретить случайного прохожего было негде. И больше он их не встретит – никогда и нигде.
- Мы приехали, синьор.
- Благодарю. Вот то, что с меня причитается.
- Но тут почти вдвое больше!
- Берите. Всё в порядке. Так и должно быть.
Выйдя из машины и подставив лицо небу и лёгким дуновениям ветерка, Леонардо почти счастливо улыбнулся. Внезапно, ни с того ни с сего, ему стало значительно легче.

Отредактировано Leonardo di Mareno (2016-08-06 23:23:35)

Нужно признать, одно сеньорите Мейрс удалось с лёгкостью - отвлечь Лео от грустных и мрачных мыслей о том, какую цену ему может потребоваться заплатить за выполнение задания. Собственно, Хранителя Тумана Семьи Риколетти никто бы не назвал жизнерадостным, весёлым, позитивным и лёгким в общении человеком, однако, сегодня он прямо-таки превзошёл самого себя. Стыдно, честно признаться... Элина же непринуждённо, и, скорее всего, случайно умудрилась сотворить чудо - Леонардо тепло и приветливо улыбнулся ей. Хотя, впрочем, открытой его улыбку назвать не вышло бы, даже теперь, всем своим видом излучая симпатию к напарнице, уверенность в себе и надежду на благополучный исход расследования, он оставался тайной за семью печатями. Никто из Семьи Риколетти никогда полностью не был уверен в том, что знает, о чём думает Леонардо, чего хочет. В его преданности никто никогда не сомневался, разумеется, однако, это было, пожалуй, единственным, о чём можно было точно сказать на его счёт. Никто, кроме босса, Алехандро Риколетти, не знал даже таких элементарных сведений о ди Марено, как место проживания, наличие либо отсутствие супруги и детей, а некоторые даже считали его внешность поддельной личиной, а имя - фальшивым. Впрочем, это не имело ни малейшего отношения к его элементной принадлежности, он всего лишь не любил распространять личную информацию о себе, имел на то полное право, а также более чем весомые основания. Докладываться насчёт которых Лео также отнюдь не считал нужным. Но... Именно эти причины и обуславливали его непоколебимую преданность боссу и остальным Хранителям Риколетти. Причина во что бы то ни стало продолжать своё существование ради их защиты и счастья. Причина отдать душу и тело за их сохранность и безопасность. Они и сами вряд ли ведали, что значат для него в действительности, и почему это так. Леонардо собирался сберечь этот небольшой секрет до конца.
- Здравствуйте, сеньорита Мейрс, я очень рад Вас видеть. Премного наслышан об уважаемом доне Дино Каваллоне, и считаю честью работать вместе с его Хранителем, - это, следует сказать, не являлось лишь банальной вежливостью, сейчас Леонардо был абсолютно честен.
Как интересно... Опытный и довольно сильный туманник - он ощущал, что с Элиной не всё в порядке. Боялась? Не исключено, что так. Посему он тут же поспешил как можно более ласковым тоном успокоить её:
- Прошу Вас не тревожиться о предстоящей нам поездке. Я сделаю всё, чтобы Вы смогли вернуться домой в целости и сохранности, - он даже правую руку к груди приложил, словно официальную клятву приносил, а не обычное обещание давал.
Да уж, в этом ему тоже можно было верить - Лео слов на ветер не бросал. Другое дело, что меру он знал далеко не всегда, и был отчасти склонен к самопожертвованию во имя других. То есть, если припечёт нужда выбирать, кому из двоих спасаться - он даже на мгновение не поколеблется, причём постарается успеть всё провернуть раньше, чем Элина сообразит, что происходит, и выразит бурный протест. Согласно его сведениям об этой девушке - она могла. Да-да, Лео не сразу вспомнил, кто является Ураганом Каваллоне, но, увидев её в лицо, сразу разобрался, что к чему. Следовало смекнуть гораздо раньше - но его немного сбило с толку то, что босс говорил о Хранителе исключительно в мужском роде, вот Лео и предположил, что их у Каваллоне стало несколько, а он как-то упустил данный нюанс, пока мотался по заданиям. Ну, или что Элина каким-то образом разочаровала босса и подвела Семью, после чего её заменили, передав кольцо Хранителя другому. Подобное порой случалось в мафиозных Семьях... Он же читал на неё досье, и неоднократно слышал о ней. Чаще всего, хм, о каких-нибудь погромах, или как что-то сгорело до угольков. Поговаривали также, суеверно оглядываясь через плечо, что она стреляет пламенем Урагана из глаз, обожает подраться, а побеждённых противников поедает живьём, но уж эти-то байки нетрезвых бездельников слушать точно не стоило, они явно путали её со Скоттом Саммерсом, или как там звали типчика из кино, вынужденного постоянно носить специальные очки... Эх, а ведь, возможно, им бы пригодился сегодня лазерный взор. Хотя, нет. Так бы весь поезд разнесли, заодно со шпалами и близлежащими окрестностями. Способность Мейрс к разрушению всего и вся недооценивать было чревато. Не говоря о том, что счёт за ущерб подобного масштаба они не оплатят вовек, даже если обе Семьи скинутся всем составом, до последнего человека.
Здание вокзала сегодня было битком набито ожидающими своего часа пассажирами. Среди неисчислимого количества тачек с багажом проложить себе путь казалось подвигом, достойным Джеки Чана, Джеймса Бонда и главного героя "Крепкого орешка" - имя этого Лео запамятовал. Причём вместе взятых, поодиночке, вероятнее всего, не сдюжили бы даже они.
- Хо... Ничего себе народу-то... - Леонардо снова приложил ладонь к лицу, жестом усталости и досады, будто желая больше никогда не видеть это безобразие, - Хорошо, что я уже приобрёл билеты. Но, чтобы мы не потеряли друг друга из виду в такой толчее, позвольте... - и он осторожно, вежливо, даже почти церемонно взял Элину под руку, словно кавалер, собравшийся совершить вечерний променад вместе со своей дамой.

Отредактировано Leonardo di Mareno (2016-08-09 21:12:25)